– Понимаю, но все же…
– Ты не хочешь этого?
– Я не уверен, – Свежерожденный потер висок ладонью. – Мне знакома лишь ненависть – к Империуму, к Вентрису. Меня всегда учили, что он враг, но все, что я чувствую, говорит о его благородстве и приверженности высоким идеалам. В конце концов я его убью, но я не знаю, кем бы он стал для меня, не окажись я в этой армии.
– Ты не можешь изменить свою природу, – сказал Ваанес. – Для этой войны тебя и готовили с того дня, когда ты был… рожден, выведен или как ты там появился на свет. Ты – тот, кем тебя сотворили, но кто знает, кем ты мог бы стать при других обстоятельствах.
– Значит, ни на что другое я не гожусь?
– Кто знает? – ответил Ваанес. – Хонсу и Грендель рады возможности побить ультрадесантников, но для меня в этой войне нет славы. Одна мысль о том, что я могу столкнуться с Вентрисом, приводит меня в ужас.
– Ты боишься, что он убьет тебя?
Ваанес рассмеялся:
– Нет, с Вентрисом я легко справлюсь.
– Тогда почему?
– Он напоминает мне о том, кем я был когда-то. Напоминает о том, кем я мог стать, не откажись я сам от этого пути.
– Может быть, на самом деле ты нервничаешь не из-за встречи с Вентрисом, а от того, что твой бывший орден выслал по твоему следу охотников?
– Возможно, – признал Ваанес, отворачиваясь. – А может быть, я страшусь того, кем я стану, если они меня не схватят.
– А вдруг еще не все потеряно, – предположил Свежерожденный. – Для нас обоих.
– О чем ты?
Свежерожденный легко коснулся его руки, и Ваанес посмотрел на собственное плечо. Под бледной рубцовой тканью все еще безошибочно угадывались контуры черного ворона.
Когда-то Зал Древних был местом собраний для гарнизона «Неукротимого», но теперь в этих стенах из светлого камня среди величественных мраморных колонн собрались воины совсем другого рода. На флагштоках из адамантия раньше висели сине-золотые знамена – теперь их сорвали, и уцелевшие от огня полотнища пошли на подстилки для крутов-наемников. Бронзовые скульптуры, изображавшие знаменосцев Ультрадесанта, были разбиты, и обломки усеяли мозаичный пол. Фонтаны, в которых когда-то струилась вода из рек Макрагга, были осквернены и теперь смердели от экскрементов ксеносов.
Такое надругательство над идеалами Ультрадесанта вызвало у Хонсу улыбку: он был счастлив получить дополнительную возможность унизить врага. В сопровождении Гренделя, Ваанеса и Свежерожденного он вошел в огромный зал высоко подняв голову, как и пристало командующему этим флотом, и с надменностью, уже ставшей привычной, прошествовал мимо рядов собравшихся воинов к постаменту на дальнем конце зала.
