— Вынесешь мне приговор — будешь до конца своих дней, спотыкаясь, через косы падать, — пообещала я.
Итен переменился в лице, но сдержался и ничего не ответил. Вместо этого подтолкнул меня к лошади, усадил, сам запрыгнул позади, лишая возможности побега.
— Кувшинчик мой захватите, если вас не затруднит, — попросила я. — За него деньги уплачены.
— Да пошла ты… — начал было один из стражей.
— Возьми чайник, Крис, — приказал ему Златовласка. — За него отвечаешь головой.
Вот и замечательно. Я устроилась удобнее, пригрелась во вражеских объятиях и снова задремала. Судя по звукам, Ромашка сопротивлялся активнее, но и его скрутили. А значит, не разлучат.
Оказалось, лошадь — прекрасное средство передвижения, потому что уже к вечеру впереди показались шпили Лаарты. Я была там, когда направлялась на практику. Очень красивый город.
— Уважаемый, а мы кушать будем? — спросила у Златовласки.
— В Лаарте поешь, — угрюмо ответил тот.
— А в кустики можно?
— Нельзя тебе в кустики.
— А если очень надо?
И посмотрела на него умильными щенячьими глазами.
— Все равно нельзя, — гаркнул тот.
— Ну так ваше же седло испорчу.
Лошадь остановилась. Итен Хардинский ловко соскочил с нее, подхватил меня на руки и осторожно поставил на землю.
— Веревки снимите, я идти не могу, — потребовала я.
— Нет, ведьма.
— Укушу, — пообещала Златовласке, и тот склонился, освобождая мои ноги. — А руки? Послушайте, никуда я не побегу. У вас мой друг и мой кувшин.
— Да иди ты уже! — взревел Итен, стащил веревку с рук и потопал за мной в кусты.
— Уважаемый, а вы не ошиблись? Девочки — налево, мальчики — направо.
— Сейчас будешь терпеть до Лаарты.
Намек поняла, а в кустики действительно хотелось. Поэтому спорить с бравым капитаном не стала. А что я могу одна? Я-то, конечно, сбегу, а Ромашка? А Али? Если их из-за меня обидят? Нет уж, обратно на полянку я вернулась очень быстро. Второй раз связывать меня не стали, и в Лаарту въезжала, как княжна, на белом скакуне в объятиях прекрасного стража.
На нас глазел чуть ли не весь город. Так и хотелось показать кому-нибудь язык, но я держалась с достоинством.
— Итен! Это же Итен Хардинский! — слышались разрозненные голоса. — А кто это с ним?
— Невеста, — крикнула в ответ. — Он меня от дракона спас, теперь обязан жениться. А дракон его проклял, вот!
— Закрой же ты рот, — прошипел Итен на ухо.
— Уже закрыла, — ответила миролюбиво и замолчала. Вместо этого глазела на красавицу Лаарту и поглядывала на Ромашку, который сидел на лошади впереди. Увы, у Ромаша чувство юмора оказалось хуже, чем у меня, и хоть он молчал, на лбу было написано: «Да чтоб вы все провалились!» Бедный Ромашка.
