Вот блин.
Чего-то ещё не хватало. Где Туату?
Попыталась его найти, но видела только клюшку для крикета в красных разводах вперемешку с грязью. Каждое пятнышко, каждую деталь клюшки я видела очень чётко, и почему-то клюшка казалась куда более важной, чем булыжник, которым мне вот-вот размозжат голову.
— Пэт? — глухим шёпотом спросил кто-то, реальность вновь ворвалась в мой мозг и принесла с собой боль.
— Зеро! — заорала я. — Зеро!
Что-то странное звякнуло, воздух дрогнул, костолом занёс камень и замер. Большая, вонючая, человеческая рука зажала мне рот и кто-то пробормотал на ухо:
— Ч-ч-ч, ч-ч-ч, дамочкам здесь лучше не шуметь.
Я задрала голову, чтобы рассмотреть обладателя руки. Меня поприветствовала знакомая ухмылка в спутанной бороде.
Старый бородатый мужик. Тот самый, который остался в живых и сбежал от фейри из дома через дорогу, которого теперь уже не было. Сколько себя помню, этот сбрендивший грязный бомж всегда ошивался рядом, но пропадал, когда его чересчур настойчиво пытались убить. Так и не знала кто он и почему он преследует меня.
И тем более не понятно, что он делает здесь, и почему грозит грязным пальцем здоровенному костолому, который одним ударом может запустить его в стратосферу.
Но ничего подобного.
Он застыл, внимательно и опасливо глядел на старого сумасшедшего.
Я гоготнула в ладонь старого мужика и попыталась сдвинуть упавшие на глаза волосы. Поди окажется, что он их король, или типа того!
Старикашка, который стоял у котла, опять что-то крикнул, и ручища здоровяка с камнем дрогнула. Старый бездомный ещё раз погрозил ему пальцем, убрал руку с моего рта и за шиворот потянул меня вверх.
— Погодь, — сказала я. — Надо забрать друга.
— Мёртв, — ответил он. — Кости торчат.
Послышался полный боли голос:
— Живой, но рука сломана.
С помощью старого сумасшедшего чувака я поднялась на ноги. Меня мутило, всё болело. Детектив Туату сидел, прислонившись к каменной стене, его клюшка разлетелась на куски. Почему-то меня это рассмешило.
— Перестань, Пэт! — возмутился Туату и попытался встать. Рука у него явно сломана, поэтому опереться на неё он не мог. — Ты в порядке?
То, что он заботился о моём состоянии, когда сам выглядел хуже смерти, тоже меня рассмешило, но вслух смеяться не стала, чтобы не расстраивать, а молча подошла и помогла ему встать.
— Говорила же не отпускать мою руку, — сказала я. Будто бы это помогло. Но всё равно, приятно было хоть раз в жизни кого-нибудь отчитать.
