Аддиктам нужно развивать свои собственные общества, потому что, посвятив себя полностью разделяемым с группой аддикциям, они должны обращаться друг к другу, чтобы получить одобрение поведения, которое остальное общество презирает. Всего боящиеся и отчужденные от обычных стандартов, эти люди могут теперь быть принятыми на основе внутренних групповых стандартов, соответствовать которым им гораздо легче. В то же время, их отчуждение растет, так что им становится все небезопаснее представать перед лицом ценностей внешнего мира. Когда их оценивают объективно, они отвергают эту оценку как неуместную и возвращаются к своему урезанному существованию с Усилившейся преданностью. Таким образом, с группой, так же как и с наркотиком, аддикт проходит по спирали растущей зависимости.
Поведение людей под воздействием наркотика объяснимо только для того, кто находится в таком же состоянии. Даже в своих собственных глазах их поведение имеет смысл только в этот момент. После пьянки человек может говорить: «Я не могу поверить, что сделал все это». Чтобы быть способным принять свое поведение или забыть то, что показал себя дураком, он чувствует, что должен опять войти в состояние интоксикации. Этот разрыв между обычной реальностью и реальностью аддикта делает каждую из них отрицанием другой. Участвовать в одной значит отвергать другую. Таким образом, когда некто покидает приватный мир, перемена в нем, вероятно, будет очень резкой, как в случае, когда алкоголик клянется бросить пить и никогда больше не видеться со своими старыми собутыльниками, или когда политические или религиозные экстремисты превращаются в яростных противников идеологии, которой они когда-то придерживались.
Учитывая это напряжение между приватным миром и тем, что лежит снаружи, задача, которую выполняет группа для своих членов — усиление самопринятия через поддержку искаженного, но разделяемого другими взгляда на мир. Другие люди, которые тоже участвуют в своеобразном групповом взгляде, или тоже подвергшиеся излюбленной ими интоксикации, могут понять точку зрения аддикта, а другие — нет. Другой пьяный не критикует пьяное поведение. Тот, кто попрошайничает или ворует деньги на героин, вряд ли будет критиковать другого, занятого тем же. Такое группирование аддиктов не основывается на истинных человеческих чувствах, на признании и понимании; другие члены группы сами по себе не являются объектом интереса аддикта. Скорее, его интересует его собственная аддикция, и те из других людей, которые могут выносить ее и даже помогать ему в чем-то, просто являются дополнением к его единственному занятию в жизни.
