Год состоял из мучительно унылых дней и бурных ночей и уикендов. Почувствовав отчуждение своего последнего любовника, Энн возвратилась к практике многочисленных романов. Ее увлечения были подобны наркотику: неистовые поначалу, они затем быстро увядали и ослабевали. Каждый раз она думала, что нашла в новом возлюбленном новый смысл жизни; и всегда это оказывалось бессмысленным. Ее неумеренность в наркотиках и сексе представляла из себя попытку симулировать реальные чувства и полноту бытия. В состоянии интоксикации она могла верить, что заслужила то внимание и то отношение, которого всегда хотела. К этому времени она участвовала в некотором количестве занятий — дом, плавание, школа, выпивка, секс, наркотики, психиатрия, работа в офисе — и все же, все ее отношения в рамках этих занятий были внешними и пассивными. Просто нечто само происходило с Энн. Она ни во что не привносила собственного характера или духа.
Эта пустота была характерным образом представлена в ее интенсивном, и все же странном поиске секса. Желание иметь любовников отражало глубинную потребность Энн в человеческой близости. Но так как она не могла активно формировать сексуальные отношения и ситуации, в которых участвовала, то ее усилия превратить свои романы во что-то, отличное от случайных, отчужденных и в широком смысле временных встреч, были абсолютно неуспешны. Хотя она была чувственной женщиной и искренне наслаждалась физической разрядкой при занятиях любовью, она не пыталась сделать эти удовольствия постоянной частью своей жизни. Тот факт, что иногда она имела много секса, а иногда почти никакого, наводит на мысль о том, что секс был только еще одной вещью, которая происходила с ней случайно или в соответствии с чьим-нибудь чужим решением. В области сексуальной активности, где у нее имелась потенциальная возможность построить часть своей жизни на позитивном интересе, она всего лишь сформировала еще одну аддикцию, потому что вся ее жизнь была, в конечном счете, рядом пассивных реакций. Так что не удивительно то, что Энн с готовностью жертвовала сексуальным возбуждением, когда видела шанс для чего-то, чего жаждала еще больше — мира и довольства.
С тех пор, как Энн стала работать машинисткой, прошел год. Один из аспирантов факультета искусств Ближнего Востока иногда останавливался перед ее столом, чтобы поговорить с ней. Однажды он пригласил ее прогуляться. Она согласилась, хотя никогда не думала о нем в романтическом ключе: он казался настолько холодным и академичным, а она обычно встречалась и проводила свободное время с мужчинами из наркотической тусовки.
