Он не смеет вспоминать! Сторм с размаху ударил себя кулаками по коленям, почти не чувствуя боли: все заглушала щемящая тоска. Вечный изгнанник, навсегда проклятый, пока не исполнит долг, который и привел его на эту планету. И все равно землянин колебался. Сам того не осознавая, Хостин обратился к древним поверьям: похоже, он утратил связь с магическими силами, защищающими воина. И пока не обретет ее вновь, пока опять не станет собой, пока не вооружится старинными ритуалами, он не встретится с Куэйдом. Время еще не пришло.
Сторм не знал, сколько просидел так. На лиловом небе уже проступили красно-оранжевые полосы рассвета. И пусть солнце здесь не напоминало земное, с его лучами пришло ощущение, что он принял правильное решение.
Хостин повернул лицо навстречу разгорающейся заре, вскинул руки, сжав в кулаках нож и станнер, — так воин получал благословление светила, — а затем прикоснулся оружием к земле, из которой Далекие боги когда-то сотворили его народ. Он не был шаманом и не имел права обращаться к высшим силам, пусть и верил, что они существовали. Возможно, боги не услышат его, слишком уж далеко он сейчас от родины. Но что-то в душе подсказывало: непременно услышат!
Красота вокруг — в красоте пребываю,
Добро вокруг — в красоте пребываю.
Не исключено, что он перепутал строки; может быть, нельзя читать заклинания вместо жреца, но…
«Ничего, Далекие боги поймут», — подумал Сторм.
Ветер, привлекший Сторма на небольшой холмик, постепенно стих. Сурра с тихим ласковым мурлыканьем прижалась к его ноге и потерлась головой о руку, больше не сжимавшую рукоять ножа. В траве шуршали сурикаты. Изящный темный силуэт Баку вырисовывался в рассветном небе: орлица встречала новый день. Хостин глубоко вздохнул. Боль утраты и чувство одиночества немного притупились, и он вернулся в лагерь, чтобы проститься.
Присоединившись к Исследователям, Сторм по достоинству оценил их приготовления к экспедиции: группа была снаряжена не хуже погонщиков Ларкина. Команда состояла из Соренсона, колониста Мака Фойла, занимавшегося всеми хозяйственными вопросами, и трех норби, среди которых землянин без особого удивления узнал Горгола. Он поприветствовал юного охотника и поставил в общий строй свою кобылу.
Фойл ошарашенно разглядывал новых членов экспедиции: на мешках с вещами восседали сурикаты, кобыла тащила на спине самодельный насест для Баку, а Сурра трусила рядом, без труда поспевая за иноходью вьючной лошади.
