‒ У-у-у! Ты мне ещё штампик на лоб поставь ‒ собственность Франко Нерри! Руками не трогать!
‒ Штампик ставить не буду. У тебя лобик слишком красивый, чтобы его портить, а ручки я и сам оторву, вместе со всем остальным, ‒ проворчал Франко, заставляя меня смеяться. Такое упрямое выражение лица я уже видел. Так отец смотрел на маму, когда у них всё было хорошо. Когда у нас была семья. Счастливая семья.
‒ Помолвку хочешь? ‒ моё чудо кивнуло в ответ. Я вздохнул. ‒ Хорошо, только не вздумай о ней сказать кому-нибудь!
‒ А Чезаре? А моей семье?
‒ Им скажем, к тому же мой отец прилетел. Придётся и его обрадовать, ‒ хмыкнул я, тут же вспомнив кое о чём. ‒ Франко! Мне нужно ненадолго сбежать!
‒ Опять? ‒ вскинулся он, пытаясь ухватить меня за руки. А я быстрее!
‒ Сообрази мне завтрак, пожалуйста, а я обрисую тебе обстановку в моей семье. Вкратце и по-быстрому, а то меня отец ждёт.
‒ Пока не наденешь кольцо, никакого завтрака! ‒ услышал я ультиматум. Пришлось сдаваться. А у Франко великолепный вкус!
В свой собственный, как оказалось, дом я приехал в самый разгар сражения. Гала упрекала отца опять в чём-то, вероятно пытаясь давить на жалость. Летти хватало глупости вставлять в их разговор свои пять копеек, и одна только Никки стояла у дверей, бросая взгляды в сторону кухни, откуда на неё поглядывал Джанни.
‒ Да, я сделала подлость, когда выгнала Марика, но меня можно понять! Он подлец и негодяй! Неблагодарный! Я заботилась о своих дочерях и твоём сыне, как могла! Откуда мне было знать, что анализ ошибочный? Ты не можешь меня обвинять в чужой некомпетентности!
‒ Ты убедила меня, что я вырастил чужого ребёнка! Именно ты!
‒ Но Бьянка сама мне призналась! ‒ вдруг выкрикнула Гала, заставив отца заткнуться от неожиданности.
‒ Пасть закрой! ‒ не выдержал я и, наконец, нагрубил. Ну, сколько можно-то? Проигрывать надо тоже уметь.
‒ Мама, хватит! ‒ неожиданно вмешалась Никки. ‒ Вы не настолько были близки с Бьянкой, чтобы она тебе душу открывала. Обычно ей приходилось выслушивать твои жалобы. И ты заплатила своей подруге немалую сумму за те бумаги, где говорилось, что Марко не сын дяди Антона.
‒ Как ты можешь такое говорить о собственной матери? Откуда ты вообще взяла эту чушь?
‒ Я сама это видела и слышала! Вы просто не обратили на меня внимания, ‒ призналась Никки, опустив голову, а потом обратилась к моему отцу: ‒ Простите, дядя Антон. Я боялась сказать и позволила обижать Марко.
‒ Спасибо, Никки. Лучше поздно, чем никогда. Повторный анализ всё расставил на свои места. Знаешь, дорогая моя жена, а твоя подруга очень зла на тебя, ‒ ехидно улыбнулся мой папуля. ‒ В последний раз ты посмела расплатиться с ней изумрудными серёжками Бьянки. Как только в шкатулку залезла-то?
