− Простите, что прерываю, Ян, но не могу дождаться своей очереди. — Николай Иванович смущённо усмехнулся. — Это действительно игры, жестокие игры. Жертв связывают либо верёвками, либо сковывают наручниками. Об этом говорят следы на лодыжках и запястьях. На некоторых есть следы плетей. Лица никогда не трогают, в крови жертв нет одурманивающих препаратов.
− Думаю, что убийцам нравится понимать, что жертва чувствует всё, что с ней происходит.
− Да, Ян. Полностью согласен. И есть ещё один нюанс, который меня сильно беспокоит. Я думаю… − Николай Иванович надолго замолчал, словно не мог решиться произнести вслух то, что его беспокоило. Мезенцев покашлял, подгоняя эксперта. — Д-да. В общем… Я думаю, что убийцам помогает профессиональный эксперт. Либо кто-то из них прекрасно разбирается в криминалистике. Вот.
− Что? С чего такие мысли? — Мезенцев встрепенулся, как охотничий пёс.
− Я давно работаю, многое видел, но, поверьте, каким бы ни был осторожным преступник, он всё равно оставляет хотя бы маленький, пусть крохотный, но след. Наши же жертвы стерильны. Нет ни чужих волос, ни остатков чужой кожи, ни чужой спермы, ни чужой крови. Вообще ничего. Даже в тех местах, в которых обычный человек искать и не будет, только профи, как мы с коллегой, − Николай Иванович кивнул в сторону вышедшего из дрёмы Чижова. — На одежде тоже нет следов. Словно жертвы сами её сняли и сложили в новенький пакет. Такое может быть только в том случае, если над уничтожением улик работает профи. Тот, кто знает, что и где искать, как удалить компрометирующие следы.
− Это плохо. — Мезенцев постучал по столу карандашом, который по привычке крутил в руке. — Каминский, вы намекаете на то, что искать наших преступников необходимо среди «золотой» молодёжи города?
− Не совсем. Это не молодёжь. Они состоявшиеся личности, возможно, скучающие дельцы. Возраст? Около тридцати, наверное, даже немногим больше. Допускаю, что от тридцати до тридцати пяти. Когда старые развлечения уже приелись и хочется чего-то нового, острого. Они играют с умом, ими не руководят гормоны. С нами…
− Простите, − Мезенцев махнул рукой, прося остановиться. У него на столе затрезвонил телефон. Подняв трубку, тот отрывисто бросил: − Да? Что? Отлично! Когда с ним можно будет поговорить? Через час? Спасибо!
− Опять ЧП? — Чижов поинтересовался усталым голосом.
− Нет. Скорее, отличная новость. Наш свидетель пришёл в себя. Его сейчас опекают медики, так что доктор разрешил нам появиться не раньше, чем через час. Так что придётся вам, Каминский, отложить свои семейные дела. Вы с Егеревым срочно отправляетесь в больницу. Попробуйте его опросить. Только мягко и аккуратно.
