Жители больших городов удивляются редко, и едва ли кто-нибудь из прохожих на освещенных улицах Таврова задумался о том, зачем промчалась в темноту грозовой ночи темно-синяя с красной полосой милицейская машина, а следом за ней белая машина скорой помощи.
Люди бессонных профессий, которым всегда приходится торопиться, экономят слова. Они выработали свой язык, до предела лаконичный и точный, - язык протоколов и историй болезней. Он ничуть не смешон и не жалок - этот суровый язык прямолинейной жизненной правды! Завтра на досуге врач скорой помощи или дежуривший по отделению лейтенант милиции найдут ласковые, может быть, красивые слова для близких им людей, но сегодня они дежурят, от их точности может зависеть чья-то жизнь, и они вынуждены говорить лапидарным языком фактов.
- Да, - отвечает телефонная трубка. - Карасев Леонид, 23 года. Поступил в 22.45. Тяжелая инфицированная рана кисти левой руки в результате аварии. Отравление алкоголем. Больной направлен в клинику госпитальной хирургии.
Все ясно. Бережно повесив трубку, Федор Иванович выходит из будки телефона-автомата и, обдумывая, что сказать Анне Степановне, идет домой. Он расстроен и очень сердит.
Досаднее всего, что Федор Иванович то и дело ловит себя на отцовской, требующей какого-то снисхождения мысли: "Ведь не на производстве, а на стороне, в нерабочее время... И то нужно учесть, что человек горе пережил".
Поймав себя на родственном мягкосердечии, Федор Иванович сердится еще больше. Нет уж! Кому-кому, а сыну поблажки он не даст.
У калитки дома Федора Ивановича дожидается Анна Степановна, Заговорил сам, не дожидаясь вопросов:
- Узнал. Страшного ничего нет. Поранил кисть руки и попал в хирургическую клинику. Завтра съездишь туда, поговоришь с врачом, да и самого, наверно, увидишь.
Об аварии и "отравлении алкоголем" Федор Иванович молчит, но по его слишком спокойному голосу Анна Степановна понимает, что стряслась беда. Раны бывают разные: с пустяком в больницу не положат. По лицу Анны Степановны текут слезы. Они немного смягчают Федора Ивановича, и он добавляет:
- Руку и на производстве повредить можно.
- Скажут еще - отрезать нужно... Сам Федор Иванович успел продумать такую возможность, но кривя совестью, отвечает:
- Если бы нужно было, уже отрезали бы, а то в клинику отправили: значит, лечить думают.
Маленькая хитрость немного успокаивает Анну Степановну.
- Поди, пока ходил, ноги промочил?
После случившегося, на взгляд Федора Ивановича, промоченные ноги - сущая чепуха, но, чтобы отвлечь Анну Степановну (пусть похлопочет о сухих носках!), он говорит:
