─ Погаси, пока дом не сожгла, ─ усмехнулся я, показывая ей открытые ладони. Свой клинок, так отлично послуживший, я благоразумно спрятал в ножны. ─ Меня зовут Кот. А тебя?
─ Лиза, ─ выдохнула девочка и, быстро оглянувшись себе за спину, добавила: ─ Ира до сих пор в отключке и у неё кровь на голове. Эти гады ударили её, когда она рванулась к Ксюше.
─ Не волнуйся. Сейчас помогу, ─ произнёс я, делая шаг в полутёмное помещение.
Когда-то в помещении, где устроили похитители девчонок, была кладовка, это можно было предположить по старым широким пыльным полкам и кое-какому оставшемуся древнему хламу. Его попросту стащили в угол, затем бросили на каменный пол три матраса да укрепили повыше пару обычных старых масляных ламп. На удобстве явно экономили, и этот факт подтверждал мои предположения о том, что долго держать их в старом заброшенном доме не собирались. Либо надеясь быстро договориться с родственниками, либо девочки настолько непросты, что искать их будут большими силами. По крайней мере, за род Львовых я бы мог поручиться. Уверен, мой второй дед, потерявший за последние несколько лет половину семьи, поднимет на ноги всех, поменяет местами небо и землю, но внучку найдёт. Со мной другой вопрос, ему попросту неизвестно, что я уцелел. Точнее, уцелело тело, хоть и отошла в мир иной душа того Костика, которого он знал. Но я здесь, и теперь эти люди являются моими родственниками, вне зависимости насколько мне это нужно. Вовсе не стремлюсь открывать им свою душу и не мечтаю попасть в их радушные объятия. Во всяком случае, пока не стремлюсь, а там время и обстоятельства покажут. Я подошёл к лежащей на худом матрасе без сознания девочке. Присел на корточки и осторожно убрал длинный белокурый локон с её лица. Красива. Даже бледность не портила её. Вместо милой куколки, чей портрет хранился в моей памяти, Ирина Львова начала потихоньку превращаться в маленькую прелестную девушку. Внешне мы с ней кардинально отличались как небо и земля. Я был темноволос, смугл и больше походил на свою бабку-грузинку, а сестра взяла лучшее от нашего отца и своей матери.
На щеке девочки красовались несколько кровавых царапин, окружённых желто-синими отметками намечающегося фингала. Видимо, следы остались от удара кого-то из наёмников. Одна сторона лица опухла и выглядела отвратно. Знал бы кто именно такое сотворил, свернул бы шею, не жалея ни секунды. Я понимаю, что эти девчонки одарённые, но они же ещё дети! Они попросту не соперницы закалённым в схватках мужчинам, несмотря на все свои тренировки. Сомневаюсь, что вот эта вихрастая Лиза, похожая на мальчишку-сорванца, в свои годы убила хоть одного человека. Не думаю. К такому их подготавливают постепенно, шаг за шагом укрепляя контроль и психику, ведь жизнь одарённых не проста, а конкуренция за могущество и власть между аристократическими родами постоянна и вечна. Рано или поздно им придётся сражаться за свою жизнь, за свою семью и её интересы. Но к тому моменту они будут готовы и уверены в своих силах. Увидев Лизу, приготовившуюся к атаке, я почувствовал как всплеск её дара, так и охвативший всё её существо дикий страх. Она была как маленький щенок, готовый бороться за свою жизнь и до ужаса страшащийся боли, а то и гибели. Ею двигала надежда, а честь рода, о которой ей наверняка талдычили с раннего детства, не позволяла сдаться без боя. Но Лиза, впрочем, как и Ирина были не готовы к полноценному сопротивлению. Сестра всё ещё не пришла в себя, и дело было не только в пощёчине. Я обернулся, бросил испытующий взгляд на затихшую рядом вихрастую девчонку и спросил:
