Я спросил, что ей нужно для того, чтобы простить себе то, что она не лучшим образом справилась с воспитанием своей дочери. Она ответила, что не знает.
Тогда я сказал: «Можешь ли ты попросить, чтобы дочь тебя простила?» Мэри выглядела испуганной, казалось, что она вот-вот уйдет. Наконец она сказала: «Да, я думаю, что смогу когда-нибудь это сделать». Конечно, она хотела отложить это на потом, но я сказал: «Твоя дочь сидит прямо перед тобой, и это хорошая возможность для тебя сейчас решить этот вопрос». Подумав еще немного, Мэри повернулась к дочери и сказала: «Сара, ты простишь меня за то, что я так делала, когда ты была ребенком?» Сара немедленно ответила: «Конечно, я прощаю тебя, мама». Мэри вздрогнула, словно не веря тому, что сказала Сара. Заметив это, я попросил Мэри сосредоточиться на своих внутренних ощущениях. Мэри закрыла глаза и сказала, что чувствует, как будто острая стрела пронзает ее желудок. Затем она почувствовала, что вся наполняется светом, а боль в желудке постепенно исчезает.
Тогда я попросил Мэри заглянуть в себя еще раз, чтобы убедиться, нужно ли ей еще какое-либо прощение. Она сказала, что ощущает боль глубоко внутри, хорошо было бы избавиться от нее, и поэтому снова спросила: «Сара, ты простишь меня?» Сара тотчас же вскочила, крепко обняла мать и сказала: «Да, мама, я прощаю тебя». Они обнялись и заплакали. Когда они уселись на свои места, я попросил Мэри еще раз сосредоточиться, чтобы почувствовать, достигло ли это ощущение зоны внутренней боли. Она села и закрыла глаза, при этом на платье, которое застегивалось спереди, расстегнулись две пуговицы. Заметив это, Сара воскликнула: «Мама, вина выскочила из тебя». Мы все засмеялись, а затем они опять обнялись.
Неожиданно я понял динамику, которая создала созависимые отношения между ними. Я сказал: «Мэри, ты рассказала Саре о своей вине, но не о своей любви, и Сара ощущает дискомфорт. Она, возможно, думает, что ты действительно не хотела делать то, что сделала, и причина того, что ты делаешь с ней сейчас, заключается в том, что ты чувствуешь себя виноватой или жалеешь ее. Это снижает ее самооценку. Она не будет просить у тебя что-либо, боясь, что ты скажешь ей „да“, чувствуя свою вину. Ей необходимо знать, что ты на самом деле хочешь быть с ней и что у тебя есть желание что-то сделать для нее, а если нет такого желания, ты скажешь „нет“. Сара согласилась с моим предложением и добавила: „Мама, я хочу общаться с тобой как с другом, а не как с виноватой матерью. Я тоже иногда чувствую за собой вину, когда прошу тебя что-то сделать для меня, но я не говорю тебе об этом. Согласна ли ты поддерживать со мной новые отношения, основанные на любви, а не на чувстве вины?“ Мэри ответила: „Да, я этого очень хочу“».
