Застучал "максим". Выпустил одну, другую очередь. Фашистский дзот замолчал. Но, едва батальон Обухова поднялся в атаку, огневая точка врага снова ожила.
Опять в дело вступил "максим". И вдруг захлебнулся. В наступившей тишине ухнул взрыв гранаты. Потом еще один. На этот раз фашистский дзот замолчал навсегда. Батальон ворвался на высоту.
Но что же все-таки случилось у вражеского дзота? Об этом нам доложил потом старший лейтенант Мороз, рота которого оказалась на высоте первой.
- Когда мы подскочили к дзоту, - взволнованно рассказывал он, смотрим, а около него сидит один только Строков. Бледный, в лице ни кровинки. "Где, - спрашиваю, - Войлоков? Что с ним?" "Убили, - отвечает Строков почти шепотом, а у самого по щекам слезы катятся. - В самый последний момент убили. Мы когда ударили по амбразуре, вроде бы замолчал дзот. А потом опять... Ну Иван и решил еще ближе подползти. Чтобы, значит, наверняка. Подтянул пулемет, метров с пяти теперь врезал. В самую, можно сказать, пасть. Захлебнулись, сволочи. Затем щелчок пистолетный. Неслышный почти. Ванюшка и ткнулся в снег. А это ихний офицер, гад, из дзота выскочил и выстрелил. Ну я его срезал, конечно. Схватил гранаты, что при нем имелись, швырнул в дзот... Окончательную точку поставил, словом. А вот Ванюшка... Его же этим не вернешь..."
Да, трудно терять товарищей. Но что поделаешь - бой. Оставалось только одно - мстить фашистским гадам за павших. И мы мстили. Жестоко мстили!
...После овладения высотой Безымянной полк продолжил движение к Довгалевке. Вот уже показались впереди строения этого большого села. Но где же наш сосед - 81-й полк? Видимо, отстал. Выходит, нам одним предстоит брать Довгалевку.
На НП батальона капитана А. П. Головина, куда к тому времени я переместился, прибыли командир полка А. С. Белов и начальник штаба П. И. Жидиков. На коротком совещании было решено: при штурме села в центре боевого порядка полка должен действовать Головин, а справа и слева - батальоны Обухова и Никифорцева.
Белов и Жидиков убыли на свой наблюдательный пункт, а я по-прежнему остался у Головина. Вскоре его батальон начал тяжелый ночной бой. Но предпринятая атака почти сразу же была остановлена сильным огнем противника. Появились убитые, немало бойцов было ранено. Санинструкторы едва успевали эвакуировать их с поля боя. Особенно в ту ночь отличилась Таня Елумеева. На санках-волокушах эта хрупкая девушка, вчерашняя школьница, лично вывезла более десяти раненых бойцов и командиров. Причем с постоянным риском для своей жизни. Это о таких, как она, скажет потом поэтесса Юлия Друнина, тоже шагнувшая на фронт со школьной скамьи:
