.
Утверждая, что современный капитализм полностью зависит от умения использовать воображаемые и «ложные» потребности, он полагает, что подлинно социалистическое движение должно не отрицать эти потребности, а отнестись к ним серьезно, тщательно их исследовать и направить в политически продуктивное русло163. Опираясь на концепцию массового потребления Лефевра, который понимает его как «зрелище, выставление напоказ, демонстрацию»164, Дженкинс разработал на ее основе собственную теорию «тотальности, непрерывного спектакля», в котором «фетишистская природа товара берет верх над его практической ценностью»165. За этим, по его словам, кроется реальная и несомненная «массовая потребность», имеющая «физиологические истоки», которые «нельзя больше подавлять». Здесь необязательно действуют лишь «правила игры, усвоенные капиталистической системой»166. В заключение он высказывает мысль, что «потребление как зрелище в пародийной форме предвосхищает ситуацию утопии»167.
Как ни грустно, медиапространство второго тысячелетия – прямо-таки пугающая пародия на его утопическую мечту, если не антиутопия. Мы по-прежнему в плену у ложных потребностей, пусть теперь их и рисуют нам в совершенно других красках; мировой капитализм прочен и всемогущ, как никогда. Энценсбергер сожалел, что модный дизайн остается малоисследованной сферой промышленности168, – теперь же это массовая отрасль мирового масштаба, в которой заняты миллионы людей; правда, занимаются они в основном не дизайном, а производством одежды, очень часто – в кошмарных условиях и за смехотворную плату169. Примечательно, что в научных работах по теории моды за редким исключением предметом исследования и анализа не становится производство одежды170. Многие ли приверженцы левых взглядов – либералы, реформаторы, среди которых, кстати, немало феминисток, – выражают беспокойство сложившейся ситуацией? В данном случае постараемся не отделять себя от этого общества.
Новые медиа, если и не создали культ знаменитостей, то способствовали процветанию этого культа, основанного прежде всего на физических данных, в период, когда интерес к моде все усиливается и кажется ненасытным. Это неминуемо привело к осторожно нащупываемой и очень прибыльной стратегии развития нового «звездного» сектора в модной индустрии в целом и среди элитных брендов в частности. Именно этому стечению обстоятельств мы обязаны всеми заявлениями о «конце моды». Ведь, хотя сама мода явно чувствует себя прекрасно в новых условиях,
