Заключение
«Конец моды» – это вопрос об истоках. На истоки указывают историчность моды, бесчисленные метафоры, цитаты, аллюзии и отсылки к прошлому. Они возникают усилиями дизайнера или потребителя – а сейчас их появлению способствуют еще и алгоритмы, позволяющие по множеству ответвлений проследить переклички и сходство с чем угодно и где угодно. Проблема истоков встает также в связи с копиями и подражаниями. Рождение на свет изделия высокой моды может повлечь за собой различные способы производства схожих вещей по более низким ценам, равно как и вещей, хорошо сочетающихся с исходным предметом. «Конец моды» – эпоха брендинга, когда Nike уже не производит кроссовки, а выпускает под своей маркой кроссовки, изготовленные в странах третьего мира, или где за модным брендом стоит группа безымянных дизайнеров, работающих для этой фирмы. Мы далеко ушли от единственного в своем роде «произведения», как его понимал Ворт. В свете «конца» всего, о чем мы сейчас говорим, уникальное произведение в мире моды представляется зловещей восковой фигурой, призраком тех времен, когда границы между вещественным и невещественным, качеством и идентичностью были четче. Теперь мода существует в наносфере, в глобальном потоке многочисленных репрезентаций.
ПАТРИЦИЯ КАЛЕФАТО
Пейзаж – вот чем становится Париж для фланера. Или, точнее, город аккуратно расщепляется для него на диалектические полюса: он открывается ему как пейзаж, даже если смыкается вокруг него, как комната61.
В этих строках Вальтера Беньямина символически запечатлена идея городского «пейзажа» конца XVIII века, когда массовое общество еще только зарождалось, а начавшийся процесс урбанизации превратил европейские столицы – особенно Париж – в средоточия коммуникации, различных стилей жизни, потребления и моды. Пейзаж тогда был пространством, в котором социальный субъект современного города, фланер, с легкостью жил и действовал, не зная никаких границ между тем, что находилось внутри и снаружи его социальной среды, потому что сам он пребывал в открытом пространстве и в замкнутом помещении одновременно. Описанная Беньямином модель городского ландшафта на протяжении большей части ХХ века оставалась актуальной – этот ландшафт являлся центром моды как социальной практики, языка тела, нарратива времени и средства трансляции стиля. Именно в городе прошлого столетия мода стала реагировать на исторические процессы: войны, эмансипацию женщин, молодежные протесты. Уличные стили, которые творит другой фигурирующий у Беньямина прототипический субъект, «коллектив», родились в городском пространстве. Беньямин описывает коллектив в этих декорациях:
