Власть перешла к институтам, традиционно контролируемым левыми: к прессе, телевидению, «общественным организациям» и — в той мере, в какой он контролировался новой «элитой», — Конгрессу. Никсон пишет:
«Величайшей переменой в положении правящего класса Америки явилась передача громадной, невиданной власти в руки средств массовой информации. Однако крах правящего класса сказался и за пределами интеллектуальной и информационной “элиты” Некогда лидеры “большого бизнеса” были бастионом надежности и силы американской нации, поскольку обладали предельной независимостью. Теперь же, за исключением отдельных, достойных восхищения примеров, они имеют жалкий вид (…), громадные корпорации превратились в громадные бюрократические системы, а сами лидеры сделались отъявленными бюрократами. Не многих крупных лидеров нынешнего бизнеса я бы выпустил на ринг сразиться с битюгом Брежневым».
Естественно, рожденная в грехе антиамериканской кампании, а по сути — в грехе предательства интересов Запада вообще и своей страны в частности, эта новая американская «элита» была просоветской (чего и до сих пор сказать вслух в США — упаси Боже ну как же, опять «маккартизм»!) Даже Никсон, не стесняющийся в выражениях при описании новой «элиты», так далеко не идет:
«Если Америка проиграет Третью Мировую войну, это произойдет по причине несостоятельности ее правящего класса. Это, в частности, произойдет по причине выявления, прославления и утверждения в правах неких “всезнаек” этих чрезмерно восхваляемых дилетантов, которые провозглашают новейшие идеи, исторгают новомодные протесты и с которыми восторженно носятся средства массовой информации, их же и породившие. Уделяемое им, а также их “деяниям” внимание романтизирует банальщину и обращает в банальность всякую серьезную тему, сводит публичную дискуссию до уровня карикатуры. Какую бы тему ни взялась обсуждать эта публика, — антивоенную, антиядерную, антимилитаристскую, антикоммерческую, — практически всегда трактовка оказывается в противостоянии интересам Соединенных Штатов в перспективе Третьей Мировой войны.
Подобные всезнайки готовы чуть что громогласно высказывать свое суждение, и каждое их суждение воспринимается как новое слово — не потому, что оно авторитетно, а потому что сказано знаменитостью. Их интеллект глух к возражениям, а собственные аргументы глухи к фактам. Поза — вот что для них самое главное. Кое-кто усматривает в их позе нечто от заговора, подозревая, что все это инсценируется Москвой. Ничего подобного. Какой тут заговор, это чистейший конформизм! Был бы заговор, легче было бы найти на них управу. Всезнайки — легион простаков, путеводной звездой которым сияет мода и которых влечет шум рукоплесканий».
