В общем-то ничего сложного. Один из прутьев сразу показался мне каким-то слишком уж шатким, особенно снизу, так что, опустившись на колено и расковыряв клинком грязь, скопившуюся у его основания, я обнаружил идущий спиралькой желобок, по которому железяка легко сдвигалась в сторону, позволяя пролезть в получившуюся щель взрослому человеку.
Вернув прут на место и замаскировав канавку, удвоив бдительность, я медленно двинулся по опускающемуся вниз проходу, стараясь, насколько это было возможно, осматривать каждый подозрительный камушек, встречающийся на пути. Каждую щёлку между блоками в стене и кирпичик, хоть как-то отличающийся от соседних, закономерно опасаясь ловушек, которые вполне могли оставить для нежелательных гостей мои дражайшие предки. Наверное, это ребячество, но я был абсолютно уверен, что спуск пометили невидимым для чужаков маркером не просто так, и впереди меня ждёт что-то… какая-то тайна, а может быть и нечто такое, что вот прямо сразу ещё раз в корне изменит мою жизнь! От подобных мыслей сердце билось быстрее, а едва сдерживаемый азарт гнал вперёд, однако стараясь проявлять благоразумие, я всё же не торопился, вследствие чего умудрился-таки заметить приготовленный для недоброжелателей сюрприз раньше, нежели наступил на нажимную плиту.
Странные незаполненные раствором щели между камнями кладки по обеим сторонам коридора сразу показались мне какими-то подозрительными. Уж больно они были одинаковыми, правда, располагались на разной высоте. К тому же, не будь у меня зелёных глазок, в свете факела или фонаря заметить их было бы не так уж и просто.
Ну а после дополнительного тщательного осмотра стен я у самого пола обнаружил почти совсем уже невидимую блёклую надпись, сделанную, как и тамга на входе, невидимым для всех, кроме обладателей клановой живицы, лаком. Начертано на камне было всего одно слово «ползи», что я, собственно, и сделал, плюхнувшись на пузо. Я-то подобными заморочками не особо страдал, хотя новенькую форму порой было жалко, а вот из остальных при прохождении базовой полосы препятствий МакПрохор не только активно выбивал брезгливость по отношению к подножной грязи, но и привитую обществом боязнь испачкать в чём-нибудь свою одежду.
Не успел я продвинуться даже на полметра, как подо мной звонко щёлкнуло и над головой пронеслось нечто, со свистом рассекая воздух, после чего с визгом взводимого механизма спряталось в стене. А затем ещё раз и ещё, покуда я, вжимаясь в пол и боясь лишний раз поднять голову, быстро работая локтями, полз по сразу же показавшемуся бесконечным проходу, сопровождаемый щелчками нажимных плит.
