Однако самое интересное хранилось в закрытых на довольно простенькие по нынешним меркам замки металлических кофрах, в каждом из которых имелось по три относительно плоских стальных ящика. Вытащив один из них и сломав не особо сложный запор, я аж присвистнул, увидев содержимое, аккуратно разложенное и закреплённое на мягких подушечках.
В свете моих зелёных глаз таинственно поблескивали настоящие древние артефакты: амулеты, ожерелья и кольца, браслеты, фигурки людей и животных. Инкрустированные явно драгоценными камнями, они казались настоящим произведением искусства, настолько тонко была нанесена на них инкрустация, и при этом ощущались как нечто несоизмеримо древнее из-за порой нарочито грубых и утрированных форм.
Причём многие из них отчётливо фонили живицей, даже нет, не так, живица – это что-то знакомое, понятное, своё, а здесь чувствовалась именно что «магия» или вообще непонятная ворожба, а потому прикасаться к нам особого желания не возникало. И всё же следовало выяснить, что же такое я обнаружил и чего мне это будет стоить как в очень хорошем, так и в очень плохом смысле.
Так что, аккуратненько отогнув ножом усики удерживавшей небольшой медальон проволочки, я подцепил его кончиком клинка за цепочку и, полюбовавшись ещё раз на поблескивающий в центре камушек, аккуратно переложил его в небольшой полиэтиленовый пакет из стандартного чародейского набора. К сожалению, специального мешочка для переноски потенциально опасных артефактов, как у Мистериона, у меня не имелось, но и выбранная побрякушка ощущалась как относительно нейтральная, а может быть, и вовсе истощившаяся, а потому я, особо не беспокоясь о последствиях, убрал её в специальный отдел одного из подсумков.
Проделав все эти манипуляции, задвинул ящики в кофр и отволок его обратно к стене, где стояло ещё девять таких же. Да, скорее всего, их содержимое стоило очень и очень дорого, и проснувшаяся жадность требовала немедленно, вот прямо сейчас бросить всё и срочно их перепрятать! Но здравый смысл подсказывал, что как стояло незнамо сколько десятилетий это богатство буквально на проходе, брошенное и никому не нужное, так и ещё немного постоит. А сюда, если, конечно, я не спалю перед кем-нибудь проход в верхние катакомбы, всё равно никто не доберётся. Складывалось почему-то такое ощущение, особенно после подобных находок, что далеко не все сюрпризы предков были мной обнаружены, и жив я ещё только по той причине, что сам являюсь Бажовым. Пусть и полукровкой.
