Однако кое-где гитлеровцы успели организовать оборону и оказали упорное сопротивление. Ожесточенный бой шел у железнодорожной станции. Падали, обагряя кровью мостовую, гвардейцы, но их боевые друзья упрямо рвались вперед. Отважно бились за станцию бойцы старшего лейтенанта Рудых, а гвардейцы лейтенанта Хелина захватили стоявший на парах состав. Фашисты собирались отправить несколько сотен юношей и девушек в Германию. Вовремя меткий снаряд нашего танка угодил в топку паровоза.
…Только к вечеру стихла стрельба. Гитлеровцы оставили город и откатились на новый оборонительный рубеж. Наши войска вступили в Невель.
Нина и Аня, уставшие от боя, прикорнули в обнимку прямо на полу в каком-то пустом доме рядом струпной бойцов своего батальона.
Утро встретило жителей города мирной тишиной. Невельчане вышли на улицы чествовать своих освободителей. Объятия, поцелуи, слезы радости… Нине запомнился один эпизод. Она остановилась у колодца, чтобы напиться. В это время к ней подошла женщина в черном платке и обессиленно ткнулась ей в грудь.
— Пришли, мои милые! — запричитала она. — Ой же ты, моя касатка, а моя разнесчастная доченька не дождалась вас! Лежит она в сырой землице! Убили ее проклятые изверги!
— Не плачьте, тетенька! Не плачьте. Мы отомстим за вашу дочь! — успокаивала ее Нина.
Потом к Обуховской подбежала с цветами девчушка лет десяти — двенадцати. Нина поцеловала ее в бледную щечку…
На другой день Шура Шляхова принесла от замполита газету «Красная звезда», собрала всех подруг в кружок и начала читать. Крупным шрифтом был напечатан приказ Верховного Главнокомандования генералу армии А. И. Еременко, в котором говорилось, что 21-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием генерал-майора Д. В. Михайлова особенно отличилась в боях за освобождение Невеля, поэтому ей присваивается звание — гвардейская Невельская.
«Я мщу за слезы Украины!»
Октябрь был на исходе. Осенняя хмарь зависла над позициями батальона. Лишь изредка проглядывало солнце. Беспрестанные дожди заливали ходы сообщения, на дне траншеи хлюпала липкая грязь.
На «охоте», когда приходилось часами выслеживать врага, притаясь где-нибудь в воронке от снаряда, ватные телогрейки девушек промокали насквозь. За ночь еле успевали отогреваться и просушить одежду у маленькой самодельной печурки. Больше всего налегали на чай, от которого через час-другой переставали выбивать барабанную дробь зубы, а по телу расходилось приятное тепло.
