Невыносимо горячей становилась поверхность двери, все сильнее мутнело в глазах и все туже стягивался пепельный шарф вокруг шеи. Отшатнувшись от едкого дыма, слухарка огляделась в надежде придумать что-нибудь, но бежать ей было некуда. Ведь в ее келье больше не было других дверей и лишь одно крохотное окошко над кроватью. Придвинув стол ближе к окну, Марфа забралась на него и попыталась закричать, но у нее не удалось прохрипеть и звука.
Спазмом сводило горло, голова закружилась и, оступившись, Марфа повалилась обратно на пол, едва не сломав себе конечности. Она кашляла снова и снова, готовая выплюнуть на пол собственное сердце. Лишь бы это прекратилось. Из последних сил она поднялась на колени и слабо стучала о стены кельи, хоть и знала, что некому ее сейчас услышать. Кто мог сотворить с ней такое? Марфа не была настолько наивна, чтобы поверить, что в случившемся виновен несчастный случай. Кому она могла помешать? О, много кому… Судорожно хватая ртом остатки воздуха, Марфа чувствовала, как жжется ее горло и плавятся легкие. Ее тошнило и почти рвало, когда слухарка вспомнила глаза сегодняшнего посетителя и шрам от ожога у него на шее, посланника Дедрика. Быть может, этот Дедрик не терпит отказов? Марфа выкашливала содержимое желудка и перед глазами у нее проносились лица младших слухарок, что с таким испугом смотрели на нее. Марфа хрипела и пред глазами у нее была Берта, всегда с таким пренебрежением наблюдающая за ней; сестра Гретта, презирающая само ее существование и наставница Дора, пославшая ее в это проклятое место… Ведь на самом деле она сделала это, потому что знала, что другим старшим слухаркам будет неприятно ее присутствие. Милая добрая справедливая наставница отослала ее туда, где она не сможет никому докучать.
Марфа прислонилась к раскаленной стене и уже наполовину одна часть ее души была заполнена угарным газом, а другая — стремилась в обитель Огнекрыла. Черные клубы дыма заполняли каменную комнату так плотно, что и крохотного огонька света не разглядишь.
И в тот момент, когда Марфа уже была готова сделать последний вдох, дверь резко распахнулась. Искрящиеся языки пламени танцевали у самого порога, тянулись по дверным петлям, а за порогом стоял Туман. Ни с чьим другим Марфе не могла спутать его смазанный силуэт. Обвивая пушистым покрывалом бушующее полымя, Туман сжал шею огненного зверя и не отпускал до тех пор, пока тот не задохнулся и погас. Остались от него лишь угли.
