– Как знаешь, – глава коллегии раздраженно фыркнул. – Никогда не смогу понять твою озабоченность девчонками Леруа и Блэкуолл.
– Они рано потеряли родителей, – леди Браунхол пожала плечами. – Я лишь переживаю за них.
– Ты и сама тогда была девчонкой.
– С трудом помнится…
– Раз так любишь их, почему же не называешь крошку Нору своим доверенным лицом? Или не так уж и веришь ей?
– Дело не в этом, а в том, что я боюсь за нее. Ты же знаешь, она…
– Как пороховая бочка.
– Именно. Как бы мне не было грустно это признавать.
– Мейпл младший, ему ты тоже доверяешь, – рассуждал Доминик. – Иначе бы не позволила ему охранять элемент.
– Да, но он твой работник, не мой. Кому из своих ты веришь? – Констанция серьезно посмотрела на собеседника.
– У меня доверенных лиц еще меньше, чем у тебя.
– Да неужели?
– Мой заместитель – Верджил Фроукс. Я с ним через огонь и воду прошел.
– А что насчет Кирена? Эдвард ему доверял.
– Я Эдварда уважаю, – аккуратно начал мужчина, – но то, что Руссо в одиночку выбрался из горящей вспомогательной коллегии, меня несколько смущает.
– Его же подобрала Леруа.
– Еще один повод не доверять ей.
Браунхол не сумела сдержать смешок.
– Феликс Минтвуд до того, как побывал в плену.
– Юзеф работает с ним на ежедневной основе.
– И все же.
– Это все? – она промокнула губы салфеткой.
– Блум, быть может… И, конечно же, мой сын.
– Твой сын? – удивленно повторила женщина.
Доминик кивнул.
– К разговору о том, кто не сумел смириться с потерей…
– Что ты имеешь в виду? – недоуменно спросил глава коллегии.
– Разве ты не просил у меня разрешения отправить отряд на похороны его подруги?
– Ее смерть никак не связана с Тамикой, – спокойно размышлял он.
– А наш разговор был об этом?
– Конни, что ты пытаешься сказать? – нетерпеливо промолвил Гринфайер.
– А то, милый мой Дом, – колдунья обхватила его руку, – что когда люди не могут справиться с потерей любимого человека, они иногда готовы пойти на все, чтобы вернуть его к жизни.
Мужчина, не отрываясь, смотрел на собеседницу, пытаясь переварить ее слова. В его голову теперь закрались самые неприятные и болезненные сомнения.
– Я знаю, что мы далеко не в тех отношениях, чтобы обсуждать подобные вопросы, – Доминик выглядел провинившимся, – но после случившегося, ты будто бы закрылся в себе. Я знаю, что тебе тяжёло пережить случившееся, но это часть жизни…
– Ты сейчас серьёзно? – Натаниэль невольно рассмеялся. – Ты говоришь об этом мне?
Гринфайер поджал губы.
– Я прекрасно знаю, что это такое. Это не первый раз, когда умирают мои близкие.
