И вот они в воздухе. Сделали круг над аэродромом, а высоты "наскребли" только двести метров. Не шутка - четыре бомбы под крыльями.
- Курс двести семьдесят пять! - командует штурман.
Над головой - звезды. Сзади - ни единого огонька. Впереди - пожары до самого горизонта. Кажется, все горит, вся земля, и разобраться, что там надо бомбить, очевидно, будет не просто. Но летчик и штурман знают, что это лишь кажется, что стоит только подняться повыше, и картина изменится, пожары будут уже не сплошные, а очагами, и Байрак они найдут без труда.
Штурман смотрит на землю, проверяет, насколько точно их самолет идет по линии заданного пути. Ориентиры различаются с трудом, ночь темная, безлунная. Подошли к линии фронта. Ее обнаружить легко: через нее с той и другой стороны летят трассирующие пули и снаряды. И по ракетам видно: на нашей стороне они разноцветные, на вражеской только желтые. Пулеметные трассы потянулись и к самолету - еще один признак линии фронта, - но проходят они далеко, скорее всего, противник бьет не по видимой цели, а по звуку мотора, почти наобум, приближенно.
- Мы привыкли думать, что линия фронта - это сплошной огонь, - говорит Владимир, - а оказывается, наоборот, темная линия. Никого на ней нет, никто по ней не бьет.
- Какой же смысл бить по ничейной, - отзывается летчик.- Но то, что она темная, заметно лишь нам, потому что скорость у нас небольшая, и высота всего шестьсот метров. Экипаж такой машины, как, например, Пе-2, ничейной полосы не заметит, для него линия фронта - это действительно сплошной огонь.
Судя по времени, самолет на подходе к цели. Штурман внимательно смотрит вниз, ищет расчетную точку - разветвление большого оврага. Это место - начало боевого пути самолета. С этого места, встав на курс, заданный штурманом, сохраняя заданную скорость, через полторы-две минуты летчик приведет самолет на позиции вражеской артиллерии.
- Курс двести восемьдесят, скорость сто двадцать, на боевом! командует штурман.
Отсюда, с расстояния трех километров, Владимир отлично видит Байрак. В трех местах деревня горит. Там, где должна находиться цель - артиллерийские позиции, видны вспышки орудийной стрельбы. Их и надо погасить. .Но то, что немцы ведут огонь, на руку экипажу. За громом стрельбы они не услышат гул самолета, и на позиции можно выйти внезапно, можно их осветить, чтобы более точно ударить.
Вот и цель. Выдернув предохранительную чеку, Владимир бросает за борт светящую авиабомбу. Она вспыхнула где-то под самолетом, повисла на своем парашюте, и яркий бело-голубой конус света залил землю. Владимир видит позицию, вернее, оконечность ее, три углубленных в землю орудия, хода сообщений от одного к другому. Момент удачный для бомбометания.
