» (обратим внимание на эту загадочную фразу). Он становится сам себе крепостью, когда отбрасывает всякую защиту, предает себя опасности. Этот парадокс можно выразить с помощью игры смысла в соответствующем английском понятии: идеал Лао-цзы – это
in-security. Даосская трансцендентность не утверждает какой-либо метафизической, идеальной реальности. Быть может, поэтому незыблемый покой мудреца, претворяющего Великий Путь, имеет у Лао-цзы чисто практический смысл: он служит подлинный источником власти и авторитета. И напротив, тот, кто живет волнениями света, даже обладая незаурядным умом и талантом, обречен на неудачу. Возможно, потому, что он с самого начала покорился миру. Одним словом, даосский мудрец забывает о мирских удовольствиях именно потому, что необыкновенно дорожит собой и своей жизнью. Он имеет власть над событиями мира, ибо умеет держать покой. Власть необходима и реальна, ибо проистекает из внутреннего совершенства.
Итак, подвижник Пути должен сделать так, чтобы его дух и жизненная энергия «вернулись к корню». А тот, кто не умеет блюсти баланс между «тяжелым» и «легким», неизбежно «потеряет слугу», а значит, не сможет быть и государем.
Умеющий ходить не оставляет следов.
Умеющий говорить никого не заденет словом.
Умеющий считать не берет в руки счеты.
Умеющий запирать не вешает засов,
а запертое им не отпереть.
Умеющий связывать не вяжет,
а связанное им не развязать.
Вот почему мудрец всегда спасает людей
и никому не отказывает.
Все восполняет и ничего не отвергает.
Сие зовется «сподобиться просветленности».
Посему добрый человек – учитель недоброму человеку,
А недобрый человек – богатство доброго человека.
Не чтить своего учителя, не любить своего богатства —
Тут и недюжинный ум придет в замешательство.
Вот главное в утонченности.
Жизнь – это не гонки за призами. Мы чувствуем, что в ней есть некая бесконечно осмысленная вечнопреемственность. Вечность бескрайних пространств собрана в мгновении духовного озарения – совершенно спонтанном и естественном. Жизнь одновременно материальна и духовна и даже более того: вещественное и духовное сходится в ней по своему пределу. Вот почему умеющий связывать не нуждается в веревке, а умеющий охранять не вешает замков. Очень хорошо сказал об этом Чжуан-цзы: если мы сможем «спрятать мир в мире», нам не о чем будет беспокоиться.
Начальные афоризмы этой главы так красивы, что их часто цитируют, не обращая внимания на контекст. А он в данном случае примечателен, ибо речь идет о том, что можно назвать талантом и даже добродетелью учительства, поднимающегося до высоты чуткого, можно сказать, нежного отношения к бытию. До появления «имен», т. е. до кодификации явлений в культуре, существует лишь поток жизни на уровне «семян вещей», мир микрометаморфоз, которые исчезают прежде, чем обретут зримый образ. Умозрение ничего не может добавить к этой «вечно вьющейся нити» бытия. Мудрец живет этой силой сообщительности вещей до и помимо понимания и поэтому распространяет свое влияние совершенно спонтанно и незаметно – до того, как завяжутся узелки жизненных проблем. Поэтому он может обезопасить себя еще до того, как возникает необходимость что-то и кого-то защищать. Он потому и искусен, что действует чисто, не оставляя следов, но он не уклоняется от ответственности. Тот, кто поместил себя в «ось Пути», способен быть там, где его нет, и все в себя вмещать, не ведая обремененности. А все потому, что он проник в «полноту первородства» – в чистую, беспредметную актуальность, где быть, пребывать в уникальности момента – значит наследовать; где уже ничего нет и еще ничего нет. Более того, муж Пути способен спасти всех детей мира. Они или, точнее, их неведение – его богатство. Почему? Потому что он и сам живет незнанием. Жизнь вообще жительствует благодаря незнанию, одаряющему нас сокровищем веры. Пропасть между «изощренными в добре» и неопытными неустранима, но ее и не нужно устранять. Она даже является условием существования общества, ибо проистекает из врожденной ограниченности нашего сознания, а главное, позволяет нам стать по-настоящему добрыми, т. е. творящими добро незаметно для окружающих и без корысти.
