Сыновья при этом реагируют по-разному, создавая более объемную картину взаимоотношений. Старший – скорее конформист, он сразу подчиняется. Младший, наоборот, бунтарь, в этом возрасте он как раз пытается избавиться от подростковых страхов. Возможно, поэтому он принимает все в штыки, каждый раз сомневается, не верит, протестует, пробует не подчиниться. Хотя именно ему на деле более всего нужна отцовская поддержка в преодолении этих подростковых страхов (например, боязни высоты). Мать не может ему в этом помочь, она его жалеет, пытаясь задержать процесс взросления. А старший брат уже не является для него авторитетом. Поведение младшего можно воспринимать как детские капризы, плод женского воспитания, а можно увидеть в этом проявление будущего характера. Но обоих мальчиков это внезапное установление иерархии и жесткого порядка приводит в состояние первоначального шока. Впрочем, взрослые люди, оказавшись в подобной ситуации, испытают сходные чувства.
Любое сопротивление подавляется силой – младшего мальчика, который захотел порыбачить, безжалостно выбрасывают из машины на заброшенном шоссе, оставляют одного под проливным дождем. При малейшем неповиновении следуют немедленные санкции – отец бьет старшего сына, разбивая ему лицо и не придавая этому особого значения (отцом это воспринимается как должное). Правила жесткие и предельно простые. Кто сильнее, тот прав. За непослушанием непременно следует наказание. Нужно быть с кулаками.
В этом есть и определенное понимание справедливости – человеку должно воздаваться по делам его. Причем воздаваться немедленно, не в какой-то будущей жизни.
Первоначально физическое принуждение помогает удерживать коммуникацию, снимая «лишние» вопросы: а зачем мы это делаем, а кто ты такой, какое ты имеешь право нам указывать? Это исходная и самая простая форма легитимизации отцовских действий. Одновременно это наиболее прозрачная форма социальной связи. Поведение, основанное на принуждении, максимально предсказуемо. А предсказуемость образует первичную форму доверия. Провинишься – накажут, попадешь в беду – защитят. Впрочем, если с наказанием все быстро становится очевидным, то по поводу защиты еще возникают немалые сомнения. На исходе дня дети потихоньку обсуждают своего отца – может, он бандит какой-нибудь? Может, и так, мы не знаем, многие его повадки напоминают бандитское поведение из 90-х годов. Но на деле сыновья пытаются примерить на себя эту внезапно возникшую родственную связь: как поведет себя человек, называющийся отцом, встанет ли он на их защиту в трудную минуту, можно ли на него положиться, есть ли основания для более глубокого человеческого доверия, которое не сводится к предсказуемости поведения, а сопряжено со взаимными обязательствами между людьми.
