Привычного в «нашем» временем мата на Руси тогда не было, поэтому можно было услышать такие крепкие выражения как: «Наш хромой сивый мерин Федя даже хорошую да годную форму-то, как следует, слепить не может» или «Сдёргоумка неумелая наш любезный Зосима, только и думает сей странный муж как бы соседскую дебелую Акулину обрюхатить вместо того, чтобы ему о сложном литье думать.»
Много нового за эти десять минут узнал о своих мастерах Сотник, и, дабы не переросла та ожесточённая перепалка в традиционную рукопашную борьбу с членовредительством, решился-таки выйти из своего укромного места.
– Беседуете, уважаемые, – тихо, почти что сладким полушепотом и, глядя своими добрыми глазами на мастеров, молвил в звенящей тишине комбриг.
– Ага, – только и смог ответить Фёдор и икнул, глядя на Хозяина.
– Да вот, беседуем мы немного, ага, – подтвердил пришедший в себя Зосима и в смущении выковырял носком своей першни камешек из песка.
– Ну-ну, – усмехнулся Сотник, – Трудности, наверное, непонятности какие-то есть?
– Да какие там трудности! – махнул сокрушенно Зосим и показал большую холстину с начерченным на ней эскизом пушечного ствола.
А Фёдор в это время отпихнул в сторону остатки от своей литейной формы.
– Всё делаем, как и оговорено было. Выточенный соломенный стержень обмазываем густо глиной с салом. Потом делаем литейную форму, отливаем её, вставляем внутрь наш стержень и заливаем его металлом. Труба или, как вы говорите, ствол пушки готов. Но уже три этих ствола на испытаниях в клочья разнесло, мы ведь сами кажный раз там с оружейниками и войсковыми розмыслами приглядываем, а результат всё один, – и он кивнул туда, где лежали разорванные в клочья стволы.
Что характерно, основные разрушения были в начальной, так называемой, казённой части пушки. Сам же ствол, начиная с его середины, зачастую оставался цел, и тут в голове всплыло когда-то слушанное то ли на лекции, то ли в музее, из того посещаемого не в этом мире и к тому же не единожды.
– Казённик, казённая часть, ствол, избыточное давление, создаваемое при воспламенении пороха, зачастую разрывало стволы. Почему? А потому, что самое сильное ударное воздействие изнутри ствола пушка получала именно в его задней казённой части. Ведь по своей сути воспламенение пороха в пушке и есть ничто иное, как самый настоящий взрыв, которой как бы должен направлять своё созданное избыточное давление с газами, ядром и картечью к выходу. Но перед этим он постарается разрушить все то, что находится рядом с ним, а рядом с ним как раз и есть эти стенки казённой части ствола, – и, разъясняя всё это мастерам по-простому, Андрей видел, что его начинают понимать.
