Ни в коем случае не для совета, Боже упаси. Не говорю, что так можно лечиться, а только лишь, чтобы поведать реальную семейную историю, веду я сейчас этот рассказ.
Однако, в начале августа сорок шестого года опять пришёл фронтовик к тому же врачу, у которого был он всего-то год назад. Глазам своим не поверил, глядя на довольного и розовощёкого молодого мужчину, стоявшего перед ним, доктор. И ещё долго поражённо смотрел на рентгеновские снимки, когда тот ушёл к себе в деревню. Вот тебе и «Судьба-то судьбою, однако, человек ведь её сам своими руками строит.
Прожил Иван Платонович после того ещё почти что четыре десятка лет. Трёх детей они с женой Анастасией родили, вырастили, выучили и в достойные люди вывели. Шкодливых же своих внуков хворостиной он почти что до семи десятков годов гонял. И было одно у них спасение – это забираться под койку. Трудно было наклоняться деду, фронтовые раны ему мешали. Осколки от германской мины почти что до самой смерти выходили из спины, лёгкие же никогда больше уже не беспокоили старого солдата.
И да, сурки и суслики прекрасно живут всё на тех же горках, что и прежде, и никто их там, в общем-то, не обижает…лекарства-то в нынешнее время вон сколь много эффективного.
«Да, а в этом нынешнем времени антибиотиков и прочих чудес нет, а жаль,» – печально вздохнул Андрей, – Вот и приходится теперь лечиться чисто природными средствами.»
– Давыд Мстиславович, ты всё больше на боровом воздухе-то теперь бывай, начинай посильнее нагружать грудь полным дыханием. Я думаю, уже вполне можно начинать твои лёгкие разрабатывать. Бегай вон каждый день легонько. На лыжах походи, когда не будет мороза лютого. Только не простужайся, смотри! А мы, судя по всему, тебя совсем скоро оставим, – и Сотник рассказал Торопецкому князю о затеваемом Ярославом Всеволодовичем походе на западные финские племена.
– Да я и сам уже догадался, что вы на большой выход готовитесь, – кивнул Андрею Давыд, – Как не придёшь в усадьбу, у вас там всё суета как будто бы перед большим сбором. И отряды вон всё мечутся с полигона в поля, с полей ещё куда-то, да всё строем и в запале спешном.
– Я к командиру двенадцатого взвода, сержанту Матвею Завидовичу, – ответил на вопрос дежурного перваша у входа в казарму головастиков Оська, доложить можешь как уч. капрал Осип Третьякович, к нему для особого разговора прибыл, – и, отряхнув со своих ичиг снег, повесив на гвоздик полушубок, пошёл вслед за дежурным мальцом.
