Вот так просто – я принадлежу ему. А он никогда об этом не узнает.
Обещаешь? – написала я.
Обещаю, – ответил он.
Я хотела стереть слова с доски, но когда провела по ним рукой, исчезло только то, что написала я. Он улыбнулся и показал мне свой маркер.
– Не сотрешь. Я хочу, чтобы доска осталась такой. Сохрани ее как мое обещание. Завтра я принесу тебе другую доску. Будем общаться с помощью нее.
Я приоткрыла рот, словно собираясь что-то сказать, с моих губ не сорвалось ни звука.
Он улыбнулся. Он знал, что я хочу сказать.
– Пожалуйста. Послушаем музыку?
Я кивнула, и мы легли на мою кровать, пока он вытаскивал свой айпод.
The Fresh & Onlys «Waterfall».
– Какая же в этой песне офигенная партия электрогитары. Такое чувство, что вокруг тебя все и ничего одновременно. Если прислушаться, можно понять, как классно играет басист. А как он обращается с гитарой… – Он вздохнул и хлопнул себя ладонью по груди. – Шикарно.
Когда он говорил о музыке, я почти никогда не понимала, о чем он говорит, но мне нравилось, с каким энтузиазмом он это делал.
– Брукс! – Кельвин просунул голову в мою комнату и посмотрел на своего лучшего друга, подняв бровь. – Репетиция в пять. Идем. Нужно обсудить сопроводительное письмо к нашим демо, – сказал Кельвин.
Брукс и Кельвин были знаменитостями. Ну, почти знаменитостями – об их существовании знала только я. Они были солистами в их группе и научились на самом деле отлично выступать в нашем гараже. И пусть пока о них никто не знал, я была уверена: когда-нибудь они станут знаменитыми. Они слишком хороши, чтобы остаться незамеченными.
– Ты ведь снимешь нас, да, Магнит? – спросил Брукс, вставая с моей кровати, жизнерадостный, как и всегда.
Конечно, сниму. Я потянулась за видеокамерой и встала на ноги. В другой руке у меня была книжка, которую я сейчас читала. Я никогда не пропускала репетиции группы. Это было самое яркое событие моего дня. Я всегда снимала их из кухни. Несколько лет назад мама и папа подарили мне видеокамеру, потому что психотерапевт сказал, что я могу раскрыться и начать говорить, сидя перед камерой или что-то в этом роде. Это не помогло; я только часами смотрела на себя и моргала, поэтому вместо того, чтобы тратить пленку попусту, я снимала репетиции группы моего брата.
Прежде чем спуститься вниз, я подошла к окну своей спальни, которое выходило на улицу, и посмотрела через дорогу на крыльцо миссис Бун. Старушка сидела в своем кресле-качалке. Рядом с ней свернулась калачиком Булка.
