Морщинистые руки клоуна аккуратно направляли лошадей вокруг ям и рытвин, в изобилии усеивавших Тракт. Кицум не сделал попытки встать, повернуться, хоть как-то прикрыть незащищённую спину…
– Я слышал, ты что-то сказал ей, – в голосе Нодлика зазвучали холодная решимость и сила. Никогда ещё Агата – а точнее, Selmni Oectacann – не слышала, чтобы жалкий, глупый, жадный и похотливый Нодлик говорил таким голосом. Глаза жонглёра внезапно сузились.
– Ну и что? – пожал плечами Кицум.
– На её бесовском языке! – подала голос Эвелин.
– Ну и что? – равнодушно повторил клоун.
– А то! – внезапно взвизгнул Нодлик. – Нас нагоняет Ливень! А всем известно – Нелюди-Дану его не боятся!
– Что за чушь, Нодлик, – поморщился Кицум, однако глаза его при этом как-то виновато потупились.
– Не чушь! – бесновался жонглёр, размахивая руками. – Не чушь! Один спастись решил?! А потом… потом забрать это?
Ничего не понимая, Агата широко раскрытыми глазами смотрела на изрыгающего проклятия Нодлика. Эвелин медленно вытянула руки из-под плаща – они по-прежнему пахли железом и смертью, но самого оружия в них уже не было.
Зато было кое-что иное. Длинная волосяная удавка бесшумно и точно легла на шею клоуна – тот дёрнулся было, но опоздал.
– Умно… – с ненавистью прохрипел Кицум, соизволив наконец обернуться и глядя прямо в торжествующие глаза Эвелин. – Пока Нодлик ломал тут эту комедию…
– Я сделала всё, что нужно, – холодно оборвала его женщина. – А теперь слушай меня… Кицум, позволь пока называть тебя так. У нас нет выбора. Онфим подстроил всё это нарочно. Он что-то заподозрил… или кого-то, не знаю. Но, так или иначе, от цирка он решил отделаться. От всех нас скопом…
– И подстегнул Ливень? – бледно усмехнулся Кицум.
– Его подстегнули! – зашипела Эвелин. – Как только Онфим с данкой вынесли нечто из Друнга! Как только вещь оказалась у него в руках… не удивлюсь, узнав, что сам Арк и погнал тучу! А теперь нам всем остаётся только умереть… От такого Ливня не уйти и верхами…
– Едва ли ты можешь рассчитывать, что Агата будет милосердна к тебе, – Кицум не сдавался. – По-моему, в былые дни ты вела себя…
– Идиот!.. – казалось, Эвелин сейчас вцепится ногтями в лицо старику. – Ей достаточно взять в руки вынесенное из Друнга… и тучи сами шарахнутся от нас!
– Cuurii! – внезапно зарычал Кицум. Лицо его побагровело от напряжения, невидимая нить удавки врезалась в горло. – Suu'te tenar Dhaanu! Те Imrnelstorunn!
Эвелин побледнела. В отличие от Агаты, она явно знала это наречие.
