Кицум дёрнул плечом – пожалуй, несколько свободно для человека с волосяной удавкой на шее – и ничего не сказал.
Агата чувствовала, что грудь её вот-вот разорвётся. Не так уж важно, на самом ли деле ускорили свой бег гибельные тучи. Не так уж важно, кто такие на самом деле и Нодлик, и Кицум, и Эвелин, и даже Онфим. Главное – Immelstorunn может оказаться у неё! У неё! А что значит в сравнении с этим, живы или умерли несколько жалких хумансов? Правда, вот ей умирать после этого будет уже никак нельзя. Она обязана донести сокровенный дар Datfrrount'got'a к последней тайной твердыне народа Дану, точнее – туда, где это убежище могло находиться по её, Агаты, представлению.
Значит, ей теперь позволено всё. Urrdbaarra Maaionn, Ужас Возмездия, так давно готовившийся её народом, не должен попасть в чужие руки. Если надо будет солгать – она солжёт. Надо убить – убьёт. Безоружного, спящего, раненого. Женщину, старуху, ребёнка. Точно так же, как убивали безоружных, спящих или раненых Дану. Так же, как сажали на колы женщин и девушек, как распинали стариков и бросали в высокие костры колыбельки с детьми.
Кровь за кровь. Смерть за смерть. Если тебя ударили в щёку, перережь сделавшему это глотку. Страшный, волчий закон племени хумансов. Дану так и не научились следовать ему – и были разбиты наголову.
Девушка-Дану по имени Seamni Oectacarin прикусила губку острыми, точно у белочки-огнёвки, зубами.
– Я сделаю, как скажет госпожа Эвелин… – словно со стороны услыхала Агата собственный голос.
– Смотри-ка, соображает, – хрипло усмехнулась женщина. Кицум же воззрился на Агату с непритворным изумлением – казалось, он забыл даже об удавке на собственной шее.
– Скажите только, что делать, и я сделаю, – бесхитростно и прямодушно глядя прямо в глаза Эвелин, произнесла Агата.
«Ты умрёшь скверной смертью, Эвелин. Тебе я всегда хотела отомстить больше, чем всем остальным. Ты думаешь, я всё забыла и простила?»
Кицум, Нодлик и Эвелин быстро переглянулись.
– Слушай, может, снимешь наконец с меня эту петельку? – ворчливо поинтересовался клоун. – Онфима вам без меня всё равно не завалить.
– Не завалить, это точно, – кивнула Эвелин. – И нет времени подсунуть ему зелье…
Кицум пожал плечами.
– Если одолеем, так только втроём.
– А Смерть-дева? А Тукк и Токк? – зябко поёжился Нодлик.
– Тогда жди Ливня, – презрительно бросила женщина. – Я возьму твоей крови, Кицум. Хочу быть уверена…
– Кровь? – клоун разом подобрался, опустил подбородок, точно надеясь подцепить им удавку. – Зачем?
