Зила не отвечает, и когда я смотрю на нее, у нее снова то отсутствующее выражение лица, словно она вообще меня не слышала.
— Мои родители мертвы, — уныло произносит она.
Ну. Это убивает разговор на корню.
Я не понимаю эту девчонку. Не понимаю, как именно работает ее огромный мозг, или что она тут забыла, или почему она такая спокойная, если все мы вот-вот станем трупами, которые дрейфуют в открытом космосе. И видите ли, в этом и заключается наша проблема. Прямо здесь. Никто из нас технически неплох в том, что мы делаем. По отдельности, мы хороши, по крайней мере, на бумаге. Просто кое-кто из нас не желал оказаться здесь, а кое-кому просто некуда было податься. Нас с ней не должны были назначить в один и тот же отряд.
Мы просто не…подходим.
Честно говоря, я думал, что буду последним технарём, которого куда-то выберут. Все делают вид, что мой экзоскелет не проблема, но я же вижу, что это не так. Так было всегда. Когда люди смотрят на меня, это первое, что бросается им в глаза. Да, я чертовски хорош в том, что умею, так что для меня стало ударом, когда более некомпетентных людей выбрали раньше меня. Технарей, которые до десяти сосчитать не могут без помощи пальцев, а я так и остался стоять с инструментом в руке.
Один.
Меня отослали из дома в возрасте шести лет, сказали мне будет проще на орбитальной станции с дедушкой и бабушкой. Я буду лучше спать при низкой гравитации, да и врачи там куда лучше. Но они ведь имели в виду, что так будет проще для всех. Сейчас я уже научился занижать ожидания.
Не то чтобы я долго хандрил из-за этого… или еще чего другого.
Мой юниглас делает свою работу, и над панелью управления возникает виртуальный экран. Облегчение сродни наркотику. Вот в чем я хорош. Не люди. А я.
Делаю шаг назад и поднимаю обе руки, словно дирижирую оркестром, слой за слоем продираясь сквозь древние алгоритмы оперативной системы. Сжимаю их в кулаке, отбрасываю в сторону протоколы безопасности и направляю энергию к муфтам, удерживающим шаттл Сильдрати на месте. Слышу слабый крик Тайлера через юниглас, и нервный перезвон плазменных резаков резко обрывается. Это даст нам секунд тридцать.
Я ныряю в головокружительную путаницу кодов, раунд второй. Наношу второй удар по сцеплениям, но техники Сильдрати уже дают мне отпор. Отмахнувшись от дисплея взмахом руки, опускаюсь всем весом на пятки, костюм с тихим шипением компенсирует это. Быть может, я смогу испортить их показания, заставить их компьютеры думать, что в грузовом отсеке недостаточно кислорода, чтобы выровнять давление атмосферы. Это потребует чего-то более практичного.
