Как правило, чрезмерно авторитарный родитель считает, что у ребенка психологических границ не должно быть совсем: у детей в такой семье нет своей территории, их не спрашивают, если нужно переставить мебель, выбросить или купить какие-то вещи, перевести в другую школу. Разумеется, именно такие люди — находка для мошенников, манипуляторов, жестоких мужей и жен, сектантов и прочих.
Когда я разговариваю с клиентом или клиенткой о том, что они имеют право не заниматься сексом, если не хотят, что они имеют право съездить в отпуск в одиночестве, что у них в любой момент должна быть возможность позвонить близким, родителям, друзьям, что они имеют право работать на той работе, которую считают подходящей для себя, случается масса «открытий» — неужели это так? Да, это так.
К сожалению, иногда даже представители власти, например следователи, занимающиеся делами, связанными с домашним насилием, не имеют элементарных знаний по психологии: они несут в массы безумные стереотипы о том, что насильник — непременно незнакомый человек, а то, что делает муж, — это просто «плохой секс».
Когда в Сеть выкладывают видео пыток в колонии, никому не приходит в голову спросить у жертвы, почему этот человек не уходит, никто не пишет, мол, «охранников в тюрьме тоже, бывает, бьют» или, может, жертва вела себя «не так» — вот и спровоцировала. А вот жертв домашнего насилия постоянно об этом спрашивают. Хотя ситуация такая же — насильник обладает властью, контролем, ресурсами и возможностями вести себя так, как он ведет. Иначе он не стал бы этого делать.
Именно поэтому ребенку очень важно понимать, что люди, находящиеся близко, могут нанести ему максимальный вред, потому что их труднее обвинить, у таких преступлений, как правило, нет свидетелей.
Многие следователи напрямую связывают изнасилование с внешним видом и занятиями жертв, считая, что они сами виноваты. Это не так: насильники выбирают тех людей, которые кажутся им наиболее уязвимыми, например девушку, за которую, как им кажется, никто не вступится. И как она одета — неважно.
Одни насильники выбирают скромных девушек с опущенным взглядом, можно сказать, похожих на религиозных, зная, что они не станут ничего рассказывать и просить о помощи из-за стыда. Другие — домашних девочек, мечтающих о счастье, чтобы привязать их надеждой на крепкую семью, а потом замучить безумными требованиями. Третьи нападут на ярко накрашенных или нетрезвых, потому что знают, что полицейские не станут заниматься таким делом, заявив, что это «ненастоящее изнасилование».
