— Буду непременно, я привез чудесное деревенское сало. В ладонь толщиной. И необычно вкусную вяленую камбалу, калкан по-нашему. Будете удивлены.
— Вот это по-нашему, буду ждать вас с нетерпением, уважаемый Василий Петрович! А сейчас направляйтесь к начальнику иностранного отдела, дверь в конце коридора. Запомните адрес, вдруг бумажку потеряете. Да, если вам нужно привести себя в порядок с дороги, ватерклозет рядом с лестницей, — обронил он вслед.
Выйдя из кабинета в пустынный гулкий коридор, Ирод посмотрел на листик из блокнота. Там было всего два слова — «Памятник Пушкину». «Вот же старый лис», — усмехнулся. Он оценил осторожность старого служаки. Видел, что тот сначала вырвал листик из блокнота, положил его на стойку, разделявшую кабинет кадровика пополам, и только потом сделал надпись и писал карандашом без нажима. Их еще на курсах учили, как узнать, что было написано на предыдущей странице любого блокнота. Намертво вбили эти знания, на уровне рефлекса. Ирод зашел в кабинку туалета и, мелко порвав записку кадровика, спустил воду.
А в кабинете начальника иностранного отдела, после дежурных вопросов о самочувствии и погоде в Одессе, сообщили, что Василий Петрович восстановлен в штате и направляется в китобойную флотилию куратором от МГБ.
— Люди там разные, много иностранцев, так что человек с вашим опытом агентурной работы нам очень там нужен. Нужен пригляд за всей этой разношерстной компанией. И еще будет для вас очень важное поручение от коллег из оперативного отдела.
Ирод понял, что вот это задание и будет главным для него, потому как совсем не по профилю начальнику иностранного отдела беспокоиться о настроениях в экипаже китобойной флотилии.
В кабинет без стука вошел человек в гражданской одежде с тоненькой папкой в руках и положил ее на стол перед Иродом.
— Вот, прошу вас ознакомиться, Василий Петрович, — сказал он после приветствия.
Ирод открыл папку и чудом сохранил безразлично-служебное выражение лица. На него смотрел барон фон Розен. Фотография была явно переснята из личного дела последнего, фото сделано под углом, потому был виден небольшой кусочек текста на немецком языке. Но это всё было сейчас не важно, главное — он нашелся. Ирод так увлекся разглядыванием деталей на фотографии старого друга, что пропустил несколько слов, которые сказал ему собеседник. Недопустимая оплошность! Пришлось изворачиваться и для прикрытия задать вопрос, бестактно прервав собеседника:
