— У вас чудесный вкус! — похвалила маленькая пухлая блондинка. — Что ни говори, заграница диктует нам моду. О, как давно я не была ни в Англии, ни во Франции. В Англию придётся идти на судне, а у меня морская болезнь, во Францию до недавнего времени было опасно ехать. Головы аристократов сыпались под ножом гильотины, как капуста. Многие бежали к нам. Наверняка вы встретите в Петербурге кого-нибудь из знакомых.
Ни один мускул не дрогнул на лице графини де Ла Мотт.
— Возможно, — просто сказала она. — Это было бы и радостно, и печально. Я уверена, что большая часть друзей моей юности как раз из тех, кто сложил голову на плахе.
— Действительно печально, — пробормотала блондинка, но тут же сменила тему: — Дорогая, расскажите нам о Париже! Некоторым из нас приходилось там бывать, но вы — коренная француженка. Вы же бывали при дворе Марии-Антуанетты? — Уголки её губ дрогнули. — Только подумать, что такую женщину решились казнить!
— Мария-Антуанетта вовсе не была идеальной правительницей, — возразила Жанна, — и народ это понял раньше, чем придворные. Эта женщина заботилась лишь о том, чтобы хорошо выглядеть и каждый день менять наряды, в то время как в казне государства не было ни гроша. Все деньги шли на её увеселения.
— Правду ли говорят, что она… — черноволосая княгиня Горчакова смущённо посмотрела на Жанну, — ну, в общем, она предпочитала женщин…
Графиню ничуть не смутил этот вопрос.
— А как бы вы подумали, — пафосно начала она, — зная, что маркиза де Полиньяк и её многочисленные родственники, которые до прихода Антуанетты к власти влачили жалкое существование, вдруг в одночасье сделались богатыми и знатными? Что бы вы подумали, если бы увидели, что королева и её подруга проводят наедине большую часть дня?
— А как же слухи о её многочисленных романах с придворными? — поинтересовалась Мария Казелет. — Согласно мемуарам графини Жанны де Ла Мотт, де Роган решил преподнести ожерелье королеве только потому, что разделял с ней ложе.
— И это правда. — Жанна удивилась твёрдости своих слов. На её лице не дрогнул ни один мускул.
— Значит, именно поэтому кардинал преподнёс ей ожерелье? — спросил Валицкий.
— Именно поэтому, — откликнулась Жанна. — Когда же супруг узнал об этом, он решил замять скандал очень странным способом. Все, кто имел хоть какое-то отношение к этой истории, были наказаны. Но больше всего досталось женщине, виновной лишь в том, что устраивала свидания Марии-Антуанетты и де Рогана и носила их записки.
