Башмаки на флагах. Том третий. Графиня фон Мален | страница 8



— Вы должны быть при своей роте, у меня и так не хватает офицеров. Пришлите мне десять людей и сержанта.

После они с Пруффом пошли по лагерю.

Как ни устали, как ни злы, как ни голодны восемь сотен людей, но сила это немалая и сделать они могут многое, если есть воля, что сможет их объединить и сподвигнуть на усилия.

Стена из кривоватых бревен уже перегородила дорогу с востока, оставив проезд для телег. Перед стеной полсотни людей уже копали ров. А сам частокол уже повернул на запад и шел над лесом, которым густо порос спуск к реке.

Волков вывел Пруффа на дорогу. Как раз луна вышла, река блестела серебром в ее свете.

— Вот, — сказал полковник, — это брод, я хочу, чтобы ваши пушки не дали завтра ни одному мужику перейти его.

— Завтра? — спросил капитан. — Думаете, что они пойдут уже завтра?

— Думаю, что они начнут утром, они слышат, что мы укрепляемся. Я бы на их месте тянуть не стал.

Они пошли обратно в лагерь. Волков привел артиллериста в северо-восточный угол лагеря.

— Насыпьте здесь земли столько, чтобы вы могли стрелять поверх частокола по переправе.

— Насыпать придется немало, — говорил Пруфф.

— Да, немало, — согласился кавалер.

— Надеюсь, вы дадите мне хоть тридцать саперов.

— Нет, все саперы ставят частокол или окапывают его.

— Но мои люди выбиваются из сил, они весь день и полночи тащили пушки, — в голосе Пруффа опять слышалось привычное недовольство.

— Капитан, саперов лишних у меня нет, из трех сотен их осталось чуть больше сотни, и те уже с заката рубят лес и копают канавы. Придется вам справляться самим.

— Я не успею до рассвета! — уже раздраженно говорил капитан.

— Объясните своим людям, что если они не успеют до рассвета, то к полудню им уже некуда будет торопиться, их всех перережут мужики.

Слушать, что там скажет ворчливый капитан, кавалер не стал, он повернулся и пошел прочь.

Не прошел он и десяти шагов, как услыхал знакомый и очень взволнованный голос, сначала даже не мог вспомнить, кто его кличет.

— Господин! Господин!

— Это брат Ипполит, — сразу признал монаха Максимилиан. Он светит ему фонарем. — Ипполит, мы здесь!

Монах подбегает к Волкову, на нем длинный кожаный фартук, руки грязные, засохшая кровь черными точками покрывает и лицо его, и горло, кажется, он недавно плакал.

— В чем дело? — довольно холодно спрашивает кавалер, его раздражал даже тон, которым монах его звал.

— Господин, — монах чуть обескуражен его тоном, — они у меня умирают.

— Кто?

— Раненые, некоторых мы даже не успеваем осмотреть. Умирают, даже когда мы их лечим, когда зашиваем раны.