— Сейчас я его отыщу, — обещал Гюнтер и быстро вышел.
А Волков берет мыло, начинает мыть руки в тазу, умываться, а сам спрашивает у девушки:
— Значит, она раньше знала о каждом моем шаге, а теперь знать не будет? И почему же ты так думаешь?
Она могла бы открыть ларец, что стоит у кровати, и показать свой трофей, но зачем ему знать о том, что у нее теперь тоже есть стекло? Нет, ему о том знать не надобно.
— Я не думаю, я знаю, — твердо отвечала Агнес. — А еще я знаю, что Железнорукого сейчас тут нет, уехал он. Уехал он своего сына искать.
Волков даже умываться перестал. Уставился на нее, но ничего не произносил, просто смотрел, и Агнес продолжала:
— Уехал он, вам говорю. А без него людишки его не опаснее баранов.
Волков и теперь молчал.
— Времени не теряйте, — дальше говорит она, — берите своих людей и идите на тот берег. Там…
— Дура! — орет господин, прерывая ее. — Молчи! Что ты себе напридумывала, куриными своими мозгами? «Берите своих людей…» Они тебе что? Хворост? Уже лучше полковника знаешь, что нужно делать, советы свои бабьи даешь! «Берите людей…», — он чуть успокоился. — Как мне их взять, они на ногах еле от усталости стоят, они сегодня потеряли многих своих товарищей. Они озлоблены. И злятся на меня, потому как злиться больше им не на кого.
Он стал вытирать лицо и руки, думая, что разговор сей закончен, но девушка так не считала, мало того, говорить она стала с ним без почтения, словно с равным, говорить, выговаривая каждое слово, как сквозь зубы.
— Коли послушаете меня, так вернетесь в Ланн с серебром и со славою. Нет сейчас при мужиках их господина. Уехал он сына своего искать, что я у него забрала и спрятала. Я-то в стекле видела, что рыщет он по полям в поисках. А завтра, может, он уже и вернется. И пока его нет, идите на людей его, побегут они, побегут, так как без него и его ведьмы никчемны.
Он уже не злился, для злости силы нужны, а у него их уже не было, трижды за день ему приходилось вставать к своим людям в первый ряд, чтобы их не смяли. Да и все другое время он был впереди. Это было чудо большое, что он опять не получил ни одной царапины.
— Глупая ты, как мне людей своих взять и пойти без спроса, если в лагере есть генерал? Я здесь не главный. Он мне не позволит начать атаку, даже если я уговорю своих людей и они пойдут за мной.
— Уж то я не знаю, идите к генералу. Скажите ему…
— Что сказать? — перебил ее кавалер. — Сказать, что мне одна моя родственница сказала, что она похитила сына Эйнца фон Эрлихгена и что он его теперь ищет, это она в колдовском шаре видела и теперь говорит, чтобы мы второй раз за сегодняшний день шли на тот берег, пока Железнорукий к своим мужикам не вернулся?
