Х а л и м о н. Утешаешь, начальник, и нас и себя. А мы и плакать не собираемся. Знали, зачем в лес шли.
Д а н и л а. Не утешаю, а знаю наверняка, набьем панам морды. Ломоть так и передавал, чтоб ждали мы их сегодня или завтра.
К а с т у с ь. Вот если б сейчас, к примеру, — сидим мы тут, а Ломоть с дедом Бадылем — шасть! — Здрасьте, товарищи! А за ними если б целый полк. Ох, и дали бы мы панам жару.
Д а н и л а. Погоди! Чей-то голос. (Прислушивается.)
Х а л и м о н. Женский голос.
М и х а л ь. Может, девчушка какая ягоды собирала и заблудилась.
Д а н и л а. Сбегай, Кастусь, погляди. Только осторожно.
К а с т у с ь берет винтовку и исчезает в ельнике.
М и х а л ь. А худо нам будет, мужики, если Красная Армия не ударит. И семья пропадет, и самому конец.
Х а л и м о н. А, чтоб ты провалился! И он хнычет! Хоть бы бороды своей постыдился!
М и х а л ь. Болтун ты, что ты понимаешь!
Н а с т у л я (запыхавшаяся, подбегает вместе с Кастусем). Братцы, родные, поляки в деревне!
Д а н и л а. Много?
Х а л и м о н. Что они там делают?
М и х а л ь. Беда какая случилась?
Н а с т у л я. Человек двести. Яндрыховский привел. Всех наших забрали. (Даниле.) И Марыльку забрали и Кастусевых родителей. (Михалю.) И вашу, дядечка, всю семью. (Халимону.) И вашу. Я едва убежала огородами. Всех заперли у Рыгора в хате и окна досками заколотили. Яндрыховский сказал, если хоть один партизан шевельнется, так спалит и хату и людей.
Х а л и м о н (хватает винтовку). Бежим! Бежим спасать! За мной!
Некоторые партизаны порываются бежать за ним.
Д а н и л а (кричит). Стой!.. Назад!..
Все останавливаются и слушают.
Пан Яндрыховский сказал — не шевелиться так и не шевелись… без толку. (Настуле.) Что еще паны там делают?
Н а с т у л я. Шныряют по хатам, хватают что попало. На мосту охрану поставили. Человек десять… с пулеметом.
Д а н и л а. Мужики! Паны зашевелились — по всему видно, что Красная Армия идет к нам на выручку. Но ждать нам нельзя, потому что могут подойти новые польские части, тогда мы ничего с ними не сделаем. А там ведь, у Рыгора в хате, ждут смерти близкие нам и родные люди. Их последняя надежда — мы. И мы их спасем. Так ли я говорю, мужики?
Г о л о с а. Так!
— Правильно!
— Спасем!
— Пошли!
Движение в толпе.
Д а н и л а. Стойте! Покуда стемнеет, мы выйдем из лесу. А там, полями, будем ползти по межам до самой деревни. Чтоб ни стука, ни звука, ни шепота. Ударим, как гром с ясного неба, уничтожим панов, вызволим людей и захватим мост. Только помните, если кто-нибудь попадется Яндрыховскому в лапы, так и сам погибнет, и люди, которых мы спасать идем, погибнут, и Красной Армии мы не поможем. Рыгор! К мосту, браток, пойдешь ты. Возьми с собой восемь человек и все, что я тебе приказал. Постарайся подкрасться кустами как можно ближе к мосту и взять польскую охрану на мушки. Только не стреляй, пока мы не налетим из деревни. А если в деревне утихнет стрельба и крики и ты, прождав полчаса, нас не дождешься — значит, нас нет уже в живых… Тогда дай залп, захвати мост хоть на десять минут и взорви. Встретишь Ломтя — доложи, что боевую задачу мы выполнили. Прощай.
