— Королева и в самом деле желает завтра встретиться со мной?
— Вне всякого сомнения, монсеньор, — подтвердила графиня, стараясь говорить как можно убедительнее.
— Дорогая графиня, если это правда, вы даже не представляете, сколько благ обрушится на вас после моего назначения первым министром! — заверил он женщину. — Я уговорю Людовика вернуть всё, что причитается вам. Из жалкого домика вы переедете во дворец и будете первой красавицей Версаля. Ваш муж станет пэром Франции… — Он схватился за горло и закашлялся.
«Слишком много обещано», — усмехнулась про себя дама и остановила поток красноречия:
— Довольно, монсеньор. Обсудим наши с вами дела, когда вы уладите свои с королевой. — Она кивнула на прощанье. — Завтра будьте галантным кавалером, не разочаруйте свою госпожу.
Мошенница медленно пошла по вымощенной красным кирпичом дорожке. Де Роган откинулся на спинку скамейки и закрыл глаза. Его воображение рисовало красочные картины, одна радужнее другой, и он погрузился в сладостную дремоту. Завтра её величество будет с ним говорить! Это большая победа. Ну и чертовка, ну и проныра эта самозванка графиня де Ла Мотт! Впрочем, её, несомненно, нужно будет отблагодарить, может быть не так щедро, как он обещал… Разумеется, никаких замков ей не видать и в помине… Она довольствуется суммой эдак ливров в двадцать тысяч… Нет, в пятнадцать. Пятнадцать будет вполне достаточно.
Пока кардинал пребывал в радужных мечтах, горя желанием изменить политику Франции и пополнить казну, Калиостро учил роль с Оливой. На его счастье, девушка оказалась талантливой актрисой и довольно смекалистой особой. Графу оставалось только изумляться, видя, как быстро она запоминает нужные слова, с какой грацией поворачивает голову, как мастерски избавляется от говора бедных кварталов. Только нервное подёргивание правого уголка рта ему не удалось искоренить, но Калиостро справедливо полагал, что кардинал или не заметит тика в темноте, или спишет всё на волнение. Скорее всего, произойдёт последнее, потому что встреча будет проходить в беседке версальского парка. Увитая плющом, надёжно скрытая от посторонних глаз вековыми дубами и соснами, она служила идеальным убежищем влюблённым и как нельзя лучше подходила для тайной беседы. Когда Гильом принёс записку от Жанны с сообщением о том, что кардинал извещён о месте и времени свидания, Калиостро повернулся к бледной как луна Оливе.
— Ну вот и всё, дорогая. — Он бросил взгляд на настенные часы. — У нас с вами осталось не так много времени, чтобы привести вас в порядок и ещё раз прорепетировать. Гильом проводит вас в комнату, где моя горничная поработает с вашей причёской и подберёт наряд. Ну идите же, я вам сказал.
