– Ничего не выйдет, – ответил я Хиллкресту. – Это было бы роковой ошибкой. Как только мы повернем назад, преступники снова примутся за свои черные дела. Даже если мы этого не сделаем, то, зная, что у нас с вами был сеанс связи, они пойдут ва-банк. Нам нужно продолжать путь. Догоняйте нас как можно быстрее.
После короткой паузы я продолжал:
– Объясните руководству базы, что нам чрезвычайно важно знать, почему проявляется такой интерес к разбившемуся самолету. Речь идет о жизни и смерти людей. Пусть найдут список пассажиров и выяснят, не фальшивый ли он. Это категорическое требование, капитан Хиллкрест. Не принимайте никаких отговорок. Мы должны знать.
Сеанс связи продолжался еще с минуту, хотя все было уже сказано. Кроме того, даже в те непродолжительные отрезки времени, в течение которых лицо мое оставалось не защищенным снежной маской, шевелить на лютом морозе потрескавшимися, кровоточащими губами было сущей мукой. Я не говорил, а мямлил. Поэтому, условившись, что следующий сеанс связи состоится в восемь вечера, и сверив часы, я закончил передачу.
Обитатели вездехода сгорали от любопытства. Но прошло целых три минуты (за это время кровообращение в наших озябших руках и ногах восстановилось, судя по пронзительной боли в конечностях), прежде чем кто-либо осмелился открыть рот. Само собой, первым вопрос задал сенатор. Куда подевались его апломб и румянец! Бледные щеки, заросшие седой щетиной, еще больше обвисли.
Поскольку он заговорил первым, я решил: Брюстер уверен, что его не относят к числу явно подозреваемых. В конечном счете, он был прав.
– Ну так как, связались со своими друзьями, доктор Мейсон? То есть с полевой партией? – неуверенным голосом спросил сенатор Брюстер.
– Да, – кивнул я. – Джоссу, то есть мистеру Лондону, после тридцати часов работы удалось-таки отремонтировать рацию. Он сумел связаться с капитаном Хиллкрестом, начальником полевой партии, и наладил релейную связь с нами. – Что такое «релейная связь» я и сам не знал, но термин показался мне вполне наукообразным. – Как только он соберет все, что надо для похода, капитан двинет вдогонку за нами.
– А это верное решение? – с надеждой в голосе произнес сенатор. – Хочу сказать, сколько времени…
– Красивый жест, не более, – оборвал я его. – Он находится, самое малое, в двухстах пятидесяти восьми милях от нас. Скорость его трактора немногим больше нашей. – В действительности он был в три раза быстроходней нашего «Ситроена». – Догонит нас не раньше, чем через пять-шесть суток.
