Валера как раз выпадал наружу (или внутрь?). Именно «выпадал», поскольку устоять на ногах ему, в отличие от меня, не удалось.
Подхватив коллегу подмышки, я помог ему встать. Осмотрев изрядно помятого контрразведчика, я задумчиво хмыкнул — неужели и у меня был такой же вид? Однако… Автомат и драгоценная сумка валялись тут же, под ногами. Первый казался неповрежденным, а вот вторая… вряд ли даже самые совершенные ноутбуки способны перегибаться под таким углом!
И вот тут до меня, наконец, дошло: елки-палки, да мы же внутри этого! Дошло — и я медленно поднял голову, как-то вдруг и сразу осознав весь окружающий мир в целом.
Скажу сразу: на первый взгляд изменилось не так уж и много. По-сути, мы по-прежнему стояли на территории нейтринной обсерватории, только ее территория здесь отличалась от территории там. И, прежде всего это касалось даже не видневшегося неподалеку пятиэтажного лабораторно-административного корпуса, отчего-то обветшалого, с выбитыми окнами и явно давным-давно провалившейся крышей, не отсутствия какой бы то ни было перспективы, заменяемой застывшей в неподвижности темной стеной вдали — это в первую очередь касалось изменившихся условий освещения.
Медленно подняв голову, я взглянул в небо. В небо, которого не было. Ни неба, ни солнца, ни облаков, только равномерная серенькая субстанция; только рассеянный, лишенный источника, поступающий как будто отовсюду сразу, свет; только гомогенное сизое нечто вместо облаков над головой.
Сделав всего один шаг, мы попали из яркого летнего дня в царство каких-то вечных сумерек. Или даже не сумерек, а чего-то иного — тусклого, лишенного обычных красок и контраста, непривычного нормальному человеческому восприятию.
В обычном мире по ночам тоже не бывает света. Зато у нас есть темнота — настоящая, контрастная, абсолютная. А здесь ее не было. Как не было и настоящего света — лишь что-то среднее, нейтральное, никакое…
Печальное царство вечной серости; мир полутонов; место, в котором никогда не будет радуги… нечто, порожденное извечным людским желанием узнать больше, чем следует и можно знать.
— Это и есть твоя «черная дыра» вместе с четвертым измерением, что ли? — я скептически дернул головой. — Так вы себе ее представляли?
— А? — вздрогнул еще не насладившийся в полной мере окружавшей нас картиной полковник. — Н-нет… не знаю… вряд ли. А что?
Хороший вопрос… Вот уж, действительно, «а что». Прямо в точку, коллега. Вот только интересно, кто кого должен спрашивать и кто кому отвечать?
