То же самое и с платьем – нарочитая невзрачность. Тело свое она прятала под широкой темной одеждой.
Училась она неровно. И до выпускного класса опережала своих сверстников на целый год – учителя не могли нарадоваться: какая же толковая и смышленая девочка! Но за последние три года ее как будто подменили. В семнадцать лет она провалила экзамен на степень бакалавра. И в восемнадцать тоже. В девятнадцать она готовилась к третьей переэкзаменовке, хотя училась из рук вон плохо.
Ее неудачи в учебе совпали с одним событием: ушел из жизни ее учитель пения, тугой на ухо, деспотичный старик, отличавшийся весьма оригинальными методами обучения вокальному искусству. Звали его Янкелевич. Он верил, что у Жюли есть дар и ей необходимо его развивать. Он научил ее правильно дышать животом, легкими и диафрагмой, а также надлежащим образом держать шею и плечи. Потому как все это влияло на качество пения.
В его руках она иной раз ощущала себя волынкой, которую с неизменным упорством пытался настроить волынщик. Зато теперь она умела приводить в гармонию сердцебиение и дыхание.
Не меньше внимания Янкелевич уделял и работе над мимикой. Он научил ее менять форму лица и рта, доводя таким образом весь инструмент ее тела до полного совершенства.
Ученица и учитель удивительным образом дополняли друг друга. Даже будучи глухим, даже наблюдая только за мимикой ее рта и прикладывая руку к ее животу, убеленный сединой учитель мог оценить качество звуков, которые извлекала из себя девушка. Вибрации ее голоса он чувствовал нутром.
– Я тугоухий? Ну и что с того! Бетховен тоже был глухой, но это не мешало ему сочинять волшебную музыку, – говаривал он.
Он поведал Жюли тайну певческого искусства – сказал, что оно обладает силой, выходящей за пределы простого создания дивных слуховых образов. Он научил ее владеть своими чувствами, доводя их до самого предела, – научил забывать страхи только с помощью собственного голоса. Он приучил ее слушать пение птиц, потому что они тоже должны были участвовать в процессе ее обучения.
Когда Жюли начинала петь, из ее утробы вырывался фонтан энергии, подобный буйно расцветающему дереву, отчего порой она приходила в состояние исступленного восторга.
Учитель не мог смириться с глухотой. Он неизменно следил за последними достижениями в медицине, позволявшими ее излечивать. И вот однажды один молодой, но искусный хирург сумел вживить ему под черепную коробку электронный слуховой аппарат, благодаря которому он напрочь забыл о своем недуге.
