Арам вздохнул, поднялся, запустил обе пятерни в буйные длинные лохмы.
– Она права, ни к чему это все. Послушай: если хочешь, можешь пойти с нами. А как только до лагеря экспедиции доберемся, пошлем в Дозорный холм весточку, дадим знать, что с нами все благополучно. Я вовсе не собирался с собой ее уводить, понимаешь? Один пытался уйти.
– Он прав, – негромко подтвердила Тариндрелла, утирая мокрые щеки. – Он и ушел бы один, но я этого допустить не могла. Не можем мы разделиться, если вот так вот друг с другом связаны. Мастер Тал’дара сам сказал: наши узы слишком прочны.
На это ни Галена, ни Арамар не ответили ни словом. Человеческий мальчик переступил с ноги на ногу, внезапно покраснел, сбросил на землю перекинутый через плечо плащ, кивнул раз, другой, третий и, наконец, выпалил:
– Да. О чем она говорит… то есть, связь между нами… она прочна, и то, что я чувствую… Ну, оно тоже прочно. Не хотелось мне в этом признаваться – ни себе самому, ни кому-то другому, но дело-то, наверное, очевидное.
Тауренка помогла Тариндрелле подняться на ноги. Опершись на нее, дриада окончательно утерла слезы. Теперь, когда все споры кончились, она казалась куда как спокойнее.
– Что «дело очевидное»?
Тревожась о священном создании, которое поклялась защищать, Галена едва удостоила человеческого мальчишку внимания.
– Что я… что я из-за нее голову потерял.
Тариндрелла ахнула, будто ей кулак в живот угодил.
– Арамар! О чем ты? На месте твоя голова, вот же она!
– Что? Я… Э-э… Я…
Ошеломленная, Галена негромко фыркнула. Неужто все человеческие мальчишки настолько несуразны?
– Это значит, – пояснила она, легонько потрепав Дреллу по спинке, – что ты ему нравишься в романтическом, понимаешь ли, смысле. Как у его сородичей, когда женятся.
– Я этого не говорил! – заорал Арам, покраснев так, словно его голова вот-вот лопнет.
– Любовь, – понимающе сказала Галена. – Он о любви говорит.
– И этого я тоже не говорил!
Вне себя от досады, Арамар всплеснул руками, но тут же совладал с собой, пригладил волосы, шумно перевел дух и сказал:
– Я просто испытываю к ней сильные чувства. Ну, да… больше, чем дружеские. Что в этом такого уж странного? При нашей-то связи… даже не знаю, как ее вернее назвать.
Тут дриада, с мягкой улыбкой отодвинув Галену с дороги, скользнула к мальчику, крепко сжала в ладонях его плечи, склонилась вперед и боднула его в лоб. Арам замер, а Галена пожалела, что не может взять да исчезнуть, оставив их объясняться наедине.
