На память лэрд Гранериз пока не жаловался.
– Ты говорила, что Лиата вполне могла бы жить в комнатке камеристки, рядом с гардеробной? – когда Грозби принимал решение, ничто не могло отвлечь его от цели, – так почему не поселишь там воспитанницу? Чтобы следила за твоим питанием и заранее готовила платья для подобных приемов.
– Но Гроз!
– Я почти пятьдесят лет Гроз, – невозмутимо заметил он, – и двадцать пять из них – живу рядом с тобой. Поэтому давно выучил наизусть все твои уловки… только плохо представлял, к чему они могут привести. Конечно, у нас в семье теперь куча белых магов, и они вылечат любую твою болячку, но мне неприятна сама мысль, что ты притворяешься счастливой и спокойной, когда тебя мучит нестерпимая боль. Ведь на самом деле это скрытое недоверие, сомнение во мне, твоем муже, который обязан делить с тобой все тяготы и беды… а вместо этого не знает даже о твоих болячках. И еще… я не хотел, видят светлые духи, ни о чем спрашивать свою приемную мать… но теперь вижу, что был не прав. Нужно было сразу вытаскивать из вас все ваши тайны… и не позволять никаких заговоров и интриг. Слышишь Шана? Скажи мне честно, за каким лешим вы тут сидите в засаде, как охотники на перелетных уток?
– Прости, Гроз… – старая няня с огорчением смотрела в его внешне спокойное лицо, по ведомым лишь ей приметам понимая, как сердит и обижен ее воспитанник, – она за них боится… я уж по-всякому убеждала… но материнское сердце такая темная пропасть… в ней то призраки рождаются, то радужные мыльные пузыри.
– Иди отдыхать, – вздохнул Грозби, – и до утра выбери себе служанку. Либо позови Велу, вдвоем вы лучше справитесь с Фаечкиными страхами. И запомни, больше никаких секретных засад и тайных переговоров. Маги все видят и слышат и ваши детские игры в шпионов их оскорбляют.
С минуту Фаиния неверяще смотрела на мужа, ожидая признания в шутке, потом начала понимать, что он сказал чистую правду и побледнела как стена.
– Происки леших… – сорвался с ее губ горестный вскрик.
– Вот именно, – муж решительно притянул ее к себе, обнял и повел к своим покоям, – кстати, на месте девочек я тоже обиделся бы. С чего ты вдруг решила что они еще маленькие и глупые?
– Ну так ведь сколько напутали… – всхлипнула она.
– И сами распутали, – поддакнул Грозби, – а это самое ценное, когда человек осознает свои ошибки и находит силы и смелость их исправить.
Шана проводила их задумчивым взглядом, поднялась из кресла и направилась в свои покои. Они с Дорсом выбрали самые скромные, но все равно невероятно роскошные по её представлению. И комнатка для камеристки или чтицы там тоже имелась, няня осмотрела ее сразу по приезду, и сначала собиралась позвать Дорса, зная его неприхотливость. А потом подумала и напрочь отказалась от этой мысли, осознав, что унизит таким предложением преданного родственника.
