— Дорогая, — сказал я, — где я мог видеть тебя раньше? Ты случайно не миссис Глория Кордей?
— Что? — Ее голос звучал настороженно. Она глубоко затянулась сигаретой. — Ты бывал в клубе «Орхидея»?
— В кабаке Ника Кафки?
— Чуть больше года назад мы с сестрой выступали там в шоу. «Сестры Ларами. Райские птички-певички». Артистки из нас никакие, но и платили нам гроши. Может, ты даже видел это шоу.
— Может, и видел, — ответил я. Точно я не знал. В «Орхидее» я был всего раз, и то по делам клиента. Я спросил: — На игорных столах Ника тебе везло?
— Нет. Мы выступали тем всего несколько недель. Потом по ряду причин уволились. Может, поговорим о чем-нибудь другом? Ты кажешься мне симпатичным парнем.
Мы медленно ехали по главной улице. Я затормозил возле большого деревянного здания, над ярко освещенным входом которого неоновым разноцветьем переливалась надпись «Дискотека». Внутри играл аккордеон, пела скрипка, стучали каблуки.
— Зайдем, — сказал я. — Выпьем холодненького пивка и станцуем виргинскую кадриль. Ну как?
— Нет! — быстро сказала она. Меня удивила поспешность, с которой она ответила. — Мне не хочется.
Она продолжала молча сидеть в машине, глядя в темноту испуганными глазами. Мне была непонятна причина ее страха. Изнывая от жары, я сказал:
— Хорошо, тогда я выпью один и сразу вернусь.
Когда я входил в дискотеку, сзади послышались торопливые шаги — она догоняла меня.
Обойдя танцующих, я подошел к импровизированному бару из составленных в ряд столов. На полу в больших оцинкованных ваннах со льдом лежали банки с пивом. Моя спутница не отставала от меня. Она была бледна. Краем глаза я заметил мужчину, прошмыгнувшего за моей спиной. Он бросил взгляд в мою сторону и сразу отвернулся, но было поздно — я узнал его.
Дон Малли — профессиональный игрок, мелкий рэкетир и стопроцентный мерзавец. Побочное занятие — сутенер, хобби — женщины. Они нравились ему, он нравился им. С волосами пшеничного цвета, густыми черными бровями, выступающим вперед, как утес, подбородком он был бы самым красивым парнем в северных штатах, если бы не бегающий вороватый взгляд. Он был скор на расправу, говорили, что Малли сначала стреляет, а потом задает вопросы. Мне была хорошо известна его репутация. Я легонько похлопал его по плечу.
Когда Малли обернулся, его лицо выражало приятное удивление. Черные брови приподнялись, улыбка перекосила квадратную челюсть, но хорошего актера из него все равно не получилось бы. Он сказал:
