Если бы я подписал изменения, то, разумеется, стал бы отрицать, по крайней мере вначале. Но я их не подписывал, поэтому все равно отрицаю, но по другой причине. Мой ответ в любом случае должен звучать одинаково, не так ли?
Гиддингс снова повернулся к столу:
Это вам кажется логичным, да? Шок проходил. Закипала ярость.
Я продолжу. Зачем бы мне их подписывать? Какие у меня могли быть для этого основания?
Не знаю. К тому же, продолжал Гиддингс, я не собираюсь прямо здесь выколачивать из вас правду.
Да уж лучше и не пытайтесь, тихо сказать Нат. Недрогнувшей рукой снова взял один из чертежей, посмотрел на него и бросил назад в общую кучу. Гиддингс сказал другим, тихим голосом: Ну, так что за свинство заложено теперь в наших стенах? Что мы там ещё нагородили и теперь не имеем понятия? К чему все это приведет?
Руки Ната бессильно лежали на крышке стола.
Не знаю, что вам ответить, сказал он, но маю, что можно попытаться это выяснить.
Гиддингс, который не спускал глаз с его лица, не спешил с ответом.
Вы попытайтесь со своей стороны, наконец сказа он, а я со своей. Он показал на бумаги. Это оставьте себе. Я сделал копии.
Он помолчал.
У вашего шефа тоже есть один экземпляр, это вы колеблетесь, стоит ли ему докладывать.
Он уже подошел к дверям, но, положив руку на ручку, обернулся:
Если я выясню, что это ваши подписи, берегитесь.
Он вышел.
Нат остался, где стоял, снова посмотрел на бумаги и механически начал водить по ним пальцем. Подписи были четкими и разборчивыми: Н. Г. Вильсон.
Натан Гейл: эти крестные имена выбрал его отец. Предыдущего Натана Гейла повесили. И похоже на то, что кто то пытается отправить на виселицу и этого. Но если он думает, что Нат поднимается по ступенькам эшафота как баран, то ошибается.
Он снял трубку и позвонил Дженни в приемную.
Дорогуша, дайте мне кабинет мистера Колдуэлла. А Молли By, секретарше Колдуэлла, сказал:
Это Нат, Молли. Мне нужно поговорить с шефом. Очень важно.
Я как раз хотела вам звонить, голос Молли ничего не выдавал. Он вас ждет.
Кабинет Колдуэлла занимал огромную, импозантную угловую комнату. Сам Колдуэлл был маленьким худым человечком, с редкими прилизанными седыми волосами, блеклыми голубыми глазами и маленькими, хрупкими ручками. Всегда был собран, спокоен и точен, а в вопросах, связанных с искусством, строительством и архитектурой, был непримирим. Когда Нат постучал и вошел, он стоя у окна и смотрел вниз на силуэт города.
