— Что за штучка этот Эшкрафт? Чем он занимается?
— Не знаю. Может, живет за счет женщин… внешность у него подходящая. Он англичанин и называет себя Эдом Бохэнноном. Не знаю, чем он может заниматься.
Вот все, что мне удалось из него вытянуть. Он не мог или не захотел мне сказать, где проживал Эшкрафт в Сан-Франциско и с кем водил компанию.
После этого Райен начал жалобно канючить, поняв, что я все же собираюсь упечь его за бродяжничество.
— Ты сказал, что отпустишь меня, если я тебе все скажу, — запричитал он.
— Я этого не говорил. А если бы и сказал… Когда на меня пытаются навести пушку, всем уговорам конец. Пойдем.
Я не мог оставить его на свободе, пока не встречусь с Эшкрафтом.
Я и двух кварталов не прошел бы, как он отправил бы телеграмму, и добыча ускользнула бы от меня.
Оказалось, что чутье меня не подвело, когда я арестовывал Райена. После проверки отпечатков пальцев выяснилось, что это некий Фред Руни по кличке Такса известный торговец наркотиками, сбежавший из федеральной тюрьмы в Ливенпорте, где ему оставалось сидеть еще восемь лет из десятилетнего срока.
— Ты можешь заткнуть ему глотку на несколько дней? — спросил я у начальника городской тюрьмы, — у меня есть одно дельце, с которым мне легче будет управиться, если он не сможет никому настучать в ближайшее время.
— Конечно, — согласился начальник. — Ребята из федеральной тюрьмы заберут его не ранее чем через два-три дня. А у меня он будет молчать как рыба.
Прямо из тюрьмы я отправился в контору Вэнса Ричмонда и сообщил ему добытые мною сведения.
— Эшкрафт получает письма в Тихуане, где проживает под именем Эда Бохэннона, кажется, с какой-то девушкой. Я только что засадил в кутузку одного из его дружков, беглого заключенного, который переправлял ему письма.
Адвокат поднял телефонную трубку и набрал какой-то номер:
— Могу я попросить миссис Эшкрафт? Это Ричмонд… Нет, нет, мы пока не нашли его, но кажется, узнали, где он… Да… Через пятнадцать минут. — Он положил трубку и поднялся. — Пойдем навестим миссис Эшкрафт.
Спустя четверть часа мы вышли из машины Ричмонда на Джексон-стрит, неподалеку от Гаф. Дом миссис Эшкрафт оказался трехэтажной постройкой из белого камня, отделенной от улицы ухоженным газоном, окруженным металлической оградой.
Миссис Эшкрафт приняла нас в гостиной на втором этаже. Это была высокая женщина лет тридцати, красивая, довольно худощавая, в сером платье. Пожалуй, больше всего к ней подходило слово «светлая». Оно относилось к голубизне ее глаз, розоватой белизне кожи и русым волосам.
