Славик подошел к книжному шкафу, открыл застекленную дверцу и вытащил спрятанные между книг документы на квартиру. Полки с книгами – единственное место, куда Юленька не заглядывала никогда, а потому здесь можно было с легкостью спрятать от нее все, что угодно.
– Вот, забирай. Документы в целости и сохранности. Я никогда слов на ветер не бросаю, обещал подарить квартиру – дарю и назад не отберу никогда.
Юленька взяла документы, бегло просмотрела, и лицо ее пошло пятнами. Значит, Славик посмел обмануть ее дважды?! Этого она ему не простит никогда! И Юленька завязала на память еще один тревожный узелок будущей мести.
Но месть местью, а реагировать на двойной подарок надо было естественно и адекватно. А потому Юленька бросила документы в лицо мужа и разрыдалась.
– Можешь забирать свои дурацкие документы! Они мне не нужны! Опять будешь обвинять меня в корысти! Я просто проверяла тебя, дурака, а ты и повелся. Ничего мне от тебя не нужно. Все кончено, я уезжаю к маме. – И Юленька кинулась собирать чемоданы.
– Что ты, дорогая, опять надумала? Ну прости меня, дурака! – вырывал вещи из рук жены испугавшийся не на шутку Славик. – Я сделаю для тебя что угодно, только не бросай меня! Ведь я даже думать боюсь, как буду жить без тебя. – И Славик вдруг разрыдался как ребенок.
Юленька с удивлением смотрела на плачущего навзрыд мужа, но в сердце даже ничего не екнуло. А с чего это она должна жалеть его? Ведь не мать же она ему родная, в конце-то концов! Да и матерью когда станет – хотя стоит ли? Ведь тогда для себя, любимой, любви останется меньше, если вообще что-то останется, тоже не будет жалеть сына. Иначе вырастет хлюпиком и будет по каждому поводу лить слезы, вместо того чтобы действовать и добиваться своего. И потом, если всех жалеть, то на себя, единственную, жалости не останется.
Не зная как поступить, Юленька даже растерялась. Она впервые видела мужчину в слезах, и это зрелище не только пугало, но было отвратительным по своей сути. Мужчины не должны плакать – так она думала всегда, и никто не смог бы ее в этом переубедить. Если уж они начинают рыдать, отнимая у женщин их главное оружие, то что же останется для защиты слабому полу?
Однако женское чутье подсказывало Юленьке, что именно этого мужчину лучше пожалеть. По крайней мере, толку будет больше, чем от ругани. Она притянула мужа к себе и обняла.
– Не плачь, пожалуйста, не рви мне сердце, – приговаривала она, гладя его по голове. – Никуда я от тебя не денусь. Я же твоя жена. Думаешь, я не ценю, что ты любишь меня? Даже очень ценю! И я люблю тебя, а потому никогда не брошу. Ты только успокойся.
