— Я сегодня не стану отправлять ее в парк Тюильри с Соланж, — сказала она, целуя малышку. — В одиннадцать попрошу Жан-Батиста подать карету, и мы с ней вдвоем поедем в Булонский лес. Хочу, чтобы все модники Парижа увидели, как хороша моя девочка! Когда я езжу туда с Эдуаром, я не могу брать с собой Адель, а беру Туссена, одетого в самую яркую ливрею. Эдуар затем мне его и подарил — чтобы хвастаться им перед всеми, как дорогой игрушкой. Бедная моя шоколадка! Вчера в Люксембургском саду у него зубы стучали от холода в этой ливрее из шелка и бархата. Зимой, даже в солнечный день, ему надо выходить на улицу в шубе, иначе он может заболеть. К тому же я хочу, чтобы по утрам он ходил на занятия к Гражданину Маркизу. Кстати! Беги собираться, уже поздно. Разве ты забыла? Сегодня у тебя первый день школы!
Лицо Софи погрустнело. Ее настоящий первый день школы остался так далеко! В тот день она вышла из дома на улице Маркаде веселая, полная надежд, а отец и мать держали ее за руки.
Поняв, что ее слова пробудили в девочке мучительные воспоминания, Селин прижала ее к себе и нежно поцеловала. Потом сказала:
— Посмотри на полочке туалетного столика. Там листок с письмом, которое я написала ночью крестному, в нем я объясняю, кто ты, и прошу обходиться с тобой как можно мягче, по крайней мере первое время. Передашь ему письмо сразу при встрече. Ну, скорее! Вам еще нужно позавтракать — Туссен наверняка уже беспокоится. Он терпеть не может опаздывать.
Туссен, уже готовый к выходу, ждал Софи в комнатке возле прихожей. Он заставил ее стоя выпить чашку шоколада, сунул ей в карман сдобную булочку и потащил за собой на улицу. В новом платье, в теплом пальто с пелеринкой, в шерстяном чепце с бархатной оторочкой Софи чувствовала себя принцессой — если бы мадам Анно могла ее сейчас видеть, она ни за что не признала бы в ней бедную сиротку, пропавшую по пути с Монмартрского кладбища.
Улицы уже наполнялись людьми, спешившими по утренним делам. Лавочники снимали деревянные ставни с витрин, некоторые запросто здоровались с Туссеном, но многие прохожие разглядывали мальчика с удивлением и даже показывали на него пальцем. Каким бы разношерстным ни было население Парижа, все же парнишка шоколадного цвета в элегантной шубе представлял собою необычное зрелище. Дети быстрым шагом миновали Лувр, подошли к Сене с замерзшей, как в январе, водой и, пробежав по Новому мосту, оказались на Левом берегу, в Латинском квартале.
