— Ты вот пей, — Катя строго, по-матерински смотрела на подругу, — всё будет хорошо. Мед, он очень полезен при простудных заболеваниях. Я знаю.
Она была среди них всегда главной, вроде учительницы; защищала от поползновений пацанов, всегда стояла на первой линии обороны девичьей чести. При ней даже отъявленные хохмачи, хулиганы и сквернословы утихали на время. Была в этой угловатой девушке какая-то не по годам мудрость и серьезность. И все приняли ее главенство сразу же, еще при первом знакомстве, когда они поступили на первый курс.
Пока девчонки пили чай, Илья наблюдал за ними. Так как настольная лампа освещала только стол, а весь кубрик утонул в полутьме, ему было довольно легко разглядывать их, оставаясь незамеченным. С особенным интересом он наблюдал из полутьмы, как руки Маши не спеша доставали из плотно уложенных друг на друга пластушек галетного печенья одно из них, как она с каким-то ребячьим восторгом смотрела, как из ложечки на поверхность печенья тоненьким ручейком прямо на середину стекает жидкое золото майского меда. Наблюдал, заворожено, будто руки девушки — руки не курсанта Фуфаевой, а заезжего иллюзиониста, совершающего некий магический ритуал. Смотрел и не мог оторвать взгляда.
— Эй, журналист! — Ольга опять хихикнула. — Девчонки, он совсем малахольный. Раз пришел в гости, не молчи. Расскажи нам, что ты пишешь?
«Надо же, всех интересует, что я пишу. Если бы вы знали…» — усмехнулся он про себя, вспомнив, что именно сегодня в своем дневнике закончил лирическую часть про Машу. — Илья, наконец, оторвал свой взгляд от Машиных рук, глянул на нее украдкой. У него было непреодолимое желание взять ее ладони в свои! Хоть ненадолго, хоть на мгновение.
— А хотите, я вам погадаю? — неожиданно предложил он девчонкам.
— «Погадаю»… Тоже мне гадалка! — хмыкнула Катерина, строго посмотрев на гостя. — У нас и карт нет. И вообще… Глупости это.
Глаза у Кати были чуть раскосые, азиатские, и недоверчивые. Они как бы говорили: «Видим тебя, голубь сизокрылый, насквозь, но знай: не получишь ты того, за чем пришел».
— Карты тут ни при чем, — Илья загадочно улыбнулся. — Я потомственный хиромант.
Маша бросила печенье на блюдечко и засмеялась:
— Кто-кто, хиромант?
Ольга, сидевшая до этого нахохлившимся воробышком, откинулась на подушки.
— Ой, не могу, хиромант! — хихикнула она на всякий случай. — Кто это — хиромант?
Настя, укутанная в одеяло, зашевелилась в своем коконе:
— Тише, экипаж разбудишь! Хиромантия — это гадание по руке, что тут смешного?
