— Учите. Если забыли, надо записывать… — И, помолчав, облокотившись на леера, тоном учительницы, не терпящим возражений, добавила: — Пока всё. Мне некогда. До свидания…
И она пошла от него, чуть покачивая бедрами. Даже ей самой было непонятно, почему она вдруг так идет: может, оттого, что палуба накреняется от небольших волн то влево, то вправо, а может, от первородного инстинкта, чувствуя при этом, что ее оглядывают с ног до головы, и ей это нравится. А, поймав себя на этой крамольной мысли, когда заметила за собой этот невинный «грешок» — ходить, покачивая бедрами, — рассмеялась, обозвав себя дурехой. Обернувшись, она показала Илье язык и нырнула в темную прохладу носовой рубки.
Илья же продолжал стоять, держась за поручни, немного обалдевший от выходки Маши.
— Что, корреспондент, снасти с Машей изучаешь?
За спиной вдруг откуда-то возник незнакомый курсант. Он был кряжист, круглолиц и безобразно прыщав. На нагрудной нашивке в левой стороне выцветшего синего блузона значилась фамилия и инициалы нахала — курсант Куянцев О. А.
Илья обезоруживающе братски ухмыльнулся и скосил глаза: мол, иди своей дорогой, я тебя не трогаю, и ты меня не тронь. Но курсант продолжал стоять, набычившись у него на пути, насвистывая мелодию «Тореадор, смелее в бой». Что тут говорить, морское воспитание. Надо принимать их такими, какие они есть. Илья от щедрот своих еще больше растянул губы в дружеской улыбке, надеясь, что этот непонятливый субъект скроется из виду.
Куянцев же улыбку не принял. Когда Илья попытался пройти мимо него, тот, притормозив его за край футболки, прошипел прямо в ухо:
— Тебя же просили по-хорошему: отстань от наших девчонок. Слышишь, корреспондент, не возражаешь, ежели я тебя тоже кое — чему поучу? Не забздишь ночью на грот — мачту со мной прогуляться? За жизнь поговорить на бом-брам-рее. Хотя для тебя хватит и грот — реи! Ну что? — Он смотрел на Илью зло, испытующе, по-волчьи чуть оскалившись. — А то приходят сюда, девчонок чужих донимают…
У Ильи побелели скулы.
— Слышишь, Куянцев О. А., — он сразу как-то весь подо брался, будто к прыжку, — ты не меряй на себя-то других! Хочешь поучить меня — давай прогуляемся, поучи, если сможешь! — В Илье проснулся дворовый забияка, руки у него непроизвольно сжались в кулаки. — Только ночь-то очень длинная, конкретно время называй…
— В два часа, и не опаздывай. Встречаемся у грот — мачты. А если не придешь, то… — Он не договорил и намеренно враскачку, как настоящий мореман, пошел прочь.
