Конечно, перо и пергамент пришлись бы более кстати, но Подземным жителям эти вещи так же неведомы, как перец и притирания. Они не доверяют писанине — свидетельство их мудрости.
Тейрн вытащил стрелу. У Подземных жителей это короткая тростина с кремневым наконечником и оперением из черных вороновых перьев, бьющая без промаха; их меткость вошла в легенду. Северные племена боятся нестрашных на вид стрел и верной руки лучника.
Я переломил стрелу пополам и подсунул обломки под пояс, в последний миг по наитию снял с плаща пряжку с волком и протянул сверток Элаку.
— Отнеси это в лагерь людям-большим.
Он взглянул на сверток, затем на разбитый внизу бивуак.
— Луг-Солнце встает, — сказал я. — Иди, пока люди-большие не проснулись.
Он быстро кивнул.
— Они меня не увидят. — С этими словами он слез с козырька и пропал. Через несколько секунд он уже мчался к костру. Тихо и незаметно, словно тень, Элак проник в спящий лагерь и с характерной для него бесшабашной отвагой ловко уложил сверток рядом с головой одного из спящих.
Он успел вовремя взобраться на козырек, и мы тут же тронулись к землянке. Мне стоило огромных усилий не обернуться.
Оставалось надеяться, что аккуратно сложенные и оставленные среди лагеря вещи дадут понять: я жив и знаю, где дружинники, но сам к ним прийти не могу. Все говорило за то, что мое послание прочтут неправильно, но я положился на Всевышнего и надеялся, что хуже не станет.
Что-то изменилось во мне в этот день. Пожертвовав одеждой, я как бы отринул мысль о побеге. И, интересное дело, на душе стало легче. Хотя порой накатывала тоска, я, кажется, тоже поверил, что попал в Племя Сокола не без какой-то цели. С этого дня я уже не мечтал убежать и постепенно смирился с пленом.
Больше я не видел дружинников, а когда костер на Самайн отгорел, племя откочевало к северу, на зимние пастбища. Мне казалось диким, что летом они живут на юге, зимой — на севере, но таков уж был их обычай.
Тогда я не знал, что в некоторых северных областях зимы помягче южных. Однако вскоре я убедился, что земли севернее Вала — не только продуваемые ветрами каменистые пустоши, как принято полагать. Есть здесь зеленые и уютные уголки, едва ли не лучшие в Британии. В один из них мы и въехали на мохнатых пони, гоня перед собой стадо маленьких жилистых овец.
Здешнее убежище мало отличалось от летнего, за тем исключением, что было и впрямь вырыто в холме. Кроме того, оно было гораздо больше, потому что в морозные дни сюда же загоняли овец и пони. Оно выходило в укромную лощину и на посторонний взгляд ничем не отличалось от обычных холмов. Здесь была трава для пони и овец, ручей, впадавший неподалеку в морской залив.
