Бросив на меня оценивающий взгляд, он лишь рассмеялся.
— Ну и гад же ты! Все лучше, чем голой.
— Ты просто себя со стороны не видела! Вернись в постель. С момента нашего фееричного появления в Саженках прошло трое суток, двое из которых я провела в лихорадке едва не унесшей мою жизнь вместе с изрядной порцией нервных клеток обхаживающих меня людей. Итак, причина бессовестных снов, заставивших поверить в нереальность путешествия между мирами, стала ясна. Моя одежда, вконец испорченная сражением со Скатом, превратилась в окровавленную гору изорванных тряпок. Портные не осмелились притронуться к столь странным вещам и решать их участь предоставили Вовке. Который без сожаления сложил их в кучу, не имея представления, что еще можно сделать. Попросив друга принести замену утраченным вещам, ведь в том, что вызывало новый взрыв смеха каждый раз, когда Вовка смотрел на меня, выходить не хотелось, я получила просторные мужские шаровары и длинную льняную рубаху. Штаны были отложены в сторону, а рубаха сошла за чуть не достающее до колена платье, подпоясанное кушаком от тех самых штанов. Вовка ожидал за дверью. В коридоре кроме моей двери было еще три. В двух комнатах обстановка полностью идентична увиденной мною при пробуждении.
Третья оказалась заперта. Мы вышли в светлый холл, по обе стороны которого шли окна. В стене напротив расположилась высокая арка и две двери по обе стороны от нее. Пройдя через арку, мы оказались в просторном помещении кухни. В углу притаилась печь, на стенах полки заставленные кувшинами, котелками, посудой и банками, заполненными сухой травой. По центру массивный стол, занимающий значительное пространство помещения. На нем лежала горка из чугунных сковородок и стояло несколько чугунков.
В стене виднелось две узкие двери. Одна вела в погреб, вторая — на небольшой задний дворик, где стояла заветная деревянная кабинка. Дождавшись моего возвращения, Вовка провел меня дальше. В большое помещение с тяжелым дубовым столом на резных ножках, обставленным стульями, и высокими окнами, завешенными подвязанными шторами. Это была столовая. Светлая и чистая.
— Ты сиди здесь, а я принесу что-нибудь перекусить. Пир будет чуть позже. Вовка вернулся в кухню, начиная активно греметь посудой. Кем бы ни были обитатели этого дома, они вели довольно богатый образ жизни. Из всех домов, где я успела побывать, или видела со стороны, этот был почти самым нескромным, уступив разве что королевскому замку. По пути в столовую нам не встретилось ни одного портрета или картины, коими любят украшать свои дома зажиточные граждане, поэтому личность хозяина так и осталась для меня тайной, что мог поведать лишь мой друг.
